Белый Карлик

— Защитить осколок? А ты сможешь, человек? Ведь это ты впустил его в мир смертных! — Молчанов посмотрел на меня, грозно сверкнув глазами. А ведь и не поспоришь, жаль, что у этого Отиса даже после смерти такая хорошая память. Он медленно покачал головой из стороны в сторону. — Нет, осколок не должен попасть в руки обычных людей, никто из вас не сможет справиться с его силой! Вы разрушите мир, наш общий мир!

Патологоанатом отошёл к пустой каталке. На ней были тюки с одеждой, срезанной с привезенных трупов, и грязные простыни. Легким движением руки он смахнул их на пол, толкнул тележку в мою сторону. Я едва увернулся от удара.

— Ритуал сожжения ещё не окончен, нужно протянуть время, — Молчанов преодолел разделяющие нас метры двумя размашистыми шагами. Ухватил ремень, которым стянул мне руки, злобно оскалился:

— Не должно остаться свидетелей!

Выдубленная кожа плавилась в его кулаке, запах гари ударял в нос.

— Яр! — я не удержался, крикнул в голос. Молчанов усмехнулся, оборвав ремень, ухватил меня за плечо, приподнял над полом и, перемахнув через себя, с силой обрушил на каталку. Инфернал давал ему невероятную силу, но используя её, организм патологоанатома работал на износ. И как это было с сержантом, вокруг глаз Молчанова появились черные круги. Моё падение смягчила лишь тонкая простынка, которую забыли убрать чисто случайно. Я застонал, изогнув спину, пытаясь перевернуться на бок. Свободной рукой патологоанатом надавил на грудь, привязывая меня к каталке и разрывая простыню на лоскуты.

— Призрак твоего прародителя не сможет прорваться сквозь защиту осколка! Даже не пытайся, смертный!

Я больше не мог терять времени, если уже нет возможности рассчитывать на помощь Яра, должен действовать самостоятельно. Дождавшись, когда энергия наполнит тело хотя бы наполовину, разжал пальцы, сфокусировался на печати запрещения. Инферналы больше всего боятся быть отрезанными от подпитки Лимба. Поэтому, как только наступает такая угроза, быстро ретируются. Правда, в тело Молчанова вселился не обычный Инфернал, и это меня озадачило, но попытка не пытка. Я ударил по койке, послал в пальцы импульс. Печать засветилась на задубевшем дерматине, поползла к колёсикам каталки, но, едва коснувшись пола и наткнувшись на полупрозрачный узор, застопорилась.

— Бесполезно. Только тьма, только сила Чернобожцев может соревноваться с могуществом Белого Карлика! — патологоанатом поспешно вёз меня в другой конец помещения, подальше от двери, за которой всё отчетливее слышалось человеческое дыхание.

— Зачем я тебе? — я с трудом произнёс это. Активация печати лишила части сил. В следующий раз буду осторожен, но вот будет ли ещё одна возможность проявить себя? Молчанов открыл неприметную дверь между стеллажами, с трудом протиснул в неё каталку.

— ОН сказал, твоя душа станет хорошим отблеском ЕГО семицветия!

— Чего? — я мало что понял из сказанного, а от того, что понял, не сильно воодушевился. Приподнял голову, чтобы лучше разглядеть своего мучителя. Несколько осколков пентаграммы просвистели в воздухе. Они врезались в стену, шипя, растворились под светом ламп. Патологоанатом остановился, выпрямился в полный рост. Вообще невероятно, как этот Чернобожец одолел всю ту гвардию, что защищала подступы к моргу. Дверь задрожала под натиском очередного удара. Кажется, Аниматор там совсем один. Я наблюдал за происходящим через порог.

— Этот чёрт уже здесь, ну же! Развяжи! Я помогу тебе одолеть его!

Тяжелая стальная дверь треснула пополам, словно сделанная из яичной скорлупы. Не закреплённая на петлях часть с грохотом упала на пол. В открывшемся проёме зияла чернота. Мы не смели произнести ни звука.

— Белый... мой... — змеиное шипение сопровождалось протяжным скрипом петель. Кто-то невидимый легонько толкнул остатки двери вовнутрь. Тьма пульсировала на откосах дверного проёма, ринувшись вперёд, растекалась по стенам.

— Ты найдёшь здесь лишь свою смерть, отродье... — патологоанатом распростёр руки. Его халат снова шевелился, разрывая ткань, четыре уродливые инфернальные лапы вылезли на свет. Новоявленный Шива принял боевую стойку, сделал шаг навстречу противнику. От этой картины у меня приподнялись волосы на голове. Подпрыгивая и изгибаясь как червяк, я пытался заставить каталку сдвинуться с места. Проклиная Яра, заскулил от безысходности:

— А можно я домой пойду, ну пожалуйста?

Десять лет назад.

Димка пропал!