Белый какаду

Я сел недалеко от священника. Попугай соскользнул на пол, приблизился ко мне и оказал мне сомнительную честь: потянул клювом за пальто и, забравшись, уселся на моей руке. Склонив голову набок, он глядел на меня своими блестящими глазами, похожими на пуговицы от лакированных туфель. Я достал сигареты, и Пусси перенес свое внимание на часы на моем запястье.

– Простите, – обратился я в сторону барьера из газеты, – нет ли у вас спичек?

Газета священника зашелестела, засияла его огненная борода. Он взял с маленького столика лежавшую перед ним коробку спичек и передал мне.

– Спасибо, – сказал я, закуривая. В то время как он снова уткнулся в газету, я настойчиво продолжал:

– Значит, вы говорите по-английски?

Он бросил на меня хмурый взгляд поверх газеты.

– Да, – решительно сказал он и снова исчез. Спицы миссис Бинг яростно защелкали. Я не был расположен считаться с правилами вежливости и продолжал:

– Вы путешествуете? – спросил я, попробовав туристический прием.

– Нет.

На этот раз он даже не взглянул на меня из-за газеты.

– Вы англичанин, не так ли?

Теперь он окинул меня долгим взглядом. Его лицо не было старым, глаза были желтовато-серого цвета, а рыжая редкая борода невольно вызывала отвращение.

– Нет, – резко ответил он, – я француз.

Он с минуту пристально смотрел на меня, затем добавил:

– Если вас интересует, я провел два года в Америке и нахожусь здесь для поправки своего здоровья. Я говорю также по-французски и по-итальянски. Кроме того, умею читать по-латыни.

Затем он снова скрылся, а миссис Бинг громко фыркнула.

Я снова кротко полюбопытствовал:

– Странное место для поправки здоровья. И давно вы находитесь здесь?

Газета задрожала, вновь появилась его огненная борода и светлые глаза.

– Если вам нужна моя биография, – холодно сказал он, – обратитесь в полицию. Ее только что затребовали в связи с очень странным делом, сопровождавшим ваше появление здесь. До вашего приезда убийств не было, – прибавил он, заходя еще дальше в своих намеках. Он продолжал холодно и враждебно глядеть на меня.

Вышло чрезвычайно некстати, что Пусси, исследовавший подступы к моему карману, в этот момент вытащил из него коробку спичек, положил ее осторожно ко мне на колени и издал торжествующий крик. Священник и миссис Бинг посмотрели на спички, а попугай стал чистить клювом свои перья и снова удовлетворенно закричал.

Этот крик вывел из себя отца Роберта, он гневным движением отбросил газету и, передразнив попугая, встал и вошел в лифт. Металлическая дверь захлопнулась, узкие дверцы сомкнулись, и маленький лифт, похожий на небольшой гроб, лениво заскрипел и пополз вверх.

– Пусси, – тихо сказал я, – однажды кто-нибудь свернет тебе шею.

Миссис Бинг снова фыркнула.

– Точно, – заметила она с грубоватой любезностью, – я сама не раз об этом думала.

Она сделала резкое движение своими длинными спицами, что придало уверенность ее словам.

– Если когда-нибудь существовала птица, находившаяся в союзе с сатаной, так вот она.

Дама сурово посмотрела на птицу, а Пусси, весело глядя на нее, издал громкий булькающий звук, напоминавший хриплый сатанинский хохот.

Широкие брови миссис Бинг испуганно поднялись, а спицы на мгновение остановились. Затем, придя в себя, она выразительно кивнула мне, как бы говоря этим:

– Я же сказала вам!

Пусси вернулся к спичкам, точно они имели для него естественную привлекательность, а я сказал:

– Я рад видеть, что вы оправились от потрясения прошлой ночи.

– Возможно, я выгляжу лучше, – сказала она, продолжая быстро вязать, – но еще не оправилась от шока. Я всегда долго и глубоко все переживаю, мистер Сандин. У меня есть темперамент. И я могу вам сказать, – она поспешно оглянулась кругом и, хотя поблизости никого не было, наклонилась и закончила хриплым шепотом, – здесь происходят вещи, которые не сразу бросаются в глаза, но они мне не нравятся.

Она сурово кивнула мне и прибавила своим обычным голосом, напоминавшим голос генерала, обследующего поле сражения:

– А у меня зоркие глаза, мистер Сандин. И имеется темперамент.

– Это не подлежит сомнению, – горячо сказал я под воздействием ее властного испытующего взгляда. В этот момент раздался резкий звук гонга, призывающий к ленчу. Он всегда вызывал у меня трудно сдерживаемое побуждение броситься за ведрами воды или за пожарным шлангом. Миссис Бинг вновь сурово кивнула мне головой. Этот кивок, казалось, намекал на то, что я тоже обладаю темпераментом и поэтому мы понимаем друг друга. Затем она собрала свое вязание и отправилась в столовую.

Я заманил Пусси на стол, держа перед ним зажженную спичку и не давая ему возможности клюнуть ее, и тоже пошел в столовую.

Позже пришел священник, напоминавший всем своим видом восклицательный знак. Наконец появилась Сю, спокойная, но довольно бледная, и Лорн, не более живой и общительный, чем стена за его спиной. Наша трапеза была молчаливой и напряженной. Отдельные слова, обращенные к Марселю, странно и неприятно звучали, словно отдаваясь эхом в этом общем безмолвии. Сю ушла первой, проходя мимо меня, она только улыбнулась и сказала: "Добрый день!"