Белый гонец

            - Нет, навлет. Но… до приезда милиции ее кто-то успел выковырять. Ну, а так как охотничий нож у моего отца в крови оказался – он им одежду на раненом разрезал, когда ему первую помощь оказывали, то и списали все на него… Потом говорили, что погибший не столько от выстрела, сколько от того, что его так – ножом порезали, скончался… Отец переживал страшно. Особенно из-за этого. Доказывал всем, что не виноват. Но что – сына министра бы посадили?

            - А что, на самом деле – это он застрелил?

            - Нет, - убежденно замотала головой Лена. – Папа потом, когда пить стал, сказал, что кто-кто, а Соколов тут совсем ни при чем, что это все сделал тот, о котором я даже и говорить не хочу…

            - Градов?

            Лена пристально посмотрела на Стаса:

            - Как… Ты и о нем знаешь?

            Да, - подтвердил Стас. - Григорий Иванович говорил, что без его участия во всех этих бедах с Покровкой никак не обошлось. Вот… Гадов! Ты ведь его так, конечно же, называешь?

            - Нет, - отрицательно покачала головой Лена.

            - Нет? – изумился Стас. - А как?..

            Лена сжала кулачки и тихо, с отвращением произнесла:

            - Адов.

            Несколько минут они помолчали, потом Лена продолжила:

            - Когда папка вернулся из тюрьмы, он тоже долго не пил. Стал лесником. Работал так, что ему даже орден дали: один на четырех вооруженных браконьеров не побоялся пойти. И вообще они его как огня боялись. За лес наш горой стоял. Такой новый ельник насадил, такую рощицу сделал… И все было хорошо, пока Дескатьчацкий к нему не подъехал…

            - Кто? – удивился Стас.

            - Ну, Молчацкий. Какая разница – мол или дескать, главное, что он не благородный, как ты говоришь, Чацкий! Между прочим, это Ванька их познакомил. Потом в магазин побежал за вином. Дальше – больше: за водкой. Словом, подпоили отца, и тот, уже сам не видя, что подписывает, поставил подпись с печатью, что лес в нашей округе никакой ценности не представляет. Что никакой беды, если он под затопление попадет, нет. Тут как тут нотариус, он с Якобычацким все время на заднем сидении ездит. И все! Когда отец проспался и понял, что наделал, то, конечно же, спохватился, стал ездить по всем инстанциям, но - поздно. Ну, а когда узнал, что за всем этим Адов стоит, то стал пить так, что, наверное, ничто ему уже не поможет…

            - Неужели так-то уж и ничто?

            - Ой, Стасик,             - всхлипнула Лена. - Мы уж и молимся, и таблетки всякие покупали, и чего только не делаем – все без толку! Все ниже и ниже опускается наш папка… Только и успеваем следить, чтобы он спьяну с собой что не сделал…

            - Да… - пробормотал Стас. – Дела тут у вас…

            - И с Ванькой, сам видел, какая беда. Совсем в этой жадности, как в болоте, на котором раньше ваш дом стоял, утонул. И как теперь его из нее вызволить? Он ведь у нас хороший. И из-за отца вон как страдает, понимает ведь, что в этом горе и часть его вины. И сам давно измениться бы рад, а сделать с собой ничего не может. Я ведь все это вижу!

            Лена, вытерла тыльной стороной ладошки слезы и умоляюще посмотрела на Стаса:

            - Ты бы не уезжал так сразу, Стасик! Помоги, выручи Ваньку! Придумай что-нибудь, чтобы остаться подольше. И дом чтоб не продавать… Ведь еще и Покровку спасать надо…

            Стас, жалея, взглянул на Лену и сокрушенно вздохнул:

            - Тут знаешь, какой серьезный повод нужен, чтобы мне хоть какое-то время отказывать Ване?

            - Да что я, маленькая, что ли совсем? – обиделась девочка. - Конечно же, знаю…

            Она прошла в угол, где висела старая, в цветочных украшениях из фольги икона и, перекрестившись, прошептала:

            - Господи, пошли нам, пожалуйста, этот повод! Ну хоть самый-самый малюсенький! Батюшка Тихон, помоги нам найти его!

3

- Что?! – пальцы Стаса зависли над клавиатурой…

            И такой повод нашелся. Причем, как ни странно, словно бы сам собой. Да такой серьезный, что Ваня просто забыл о Стасе.

            Началось все с того, что он пришел и, ни на кого подозрительно не поглядывая, ни о чем не расспрашивая, - очевидно, твердо знал, что его сестра не способна на подлость, - стал разговаривать обо всем, кроме денег.

            «Надо же! – подивился Стас. - Не было бы счастья, да несчастье помогло!» Перед ним был обычный Ваня. Тот самый, с которым интересно было пойти на рыбалку, поиграть в ножичек и вообще поговорить обо всем на свете!

            Но шло время, и Ваня стал постепенно меняться.

            - С рукою-то что? – поначалу с заботой кивнул он на палец Стаса.

            - Да вот, решил тоже что-нибудь во дворе поискать… - огорченно махнув рукой, объяснил тот.

            - А я думал, в Покровском уже мода такая пошла – забинтованными ходить! – усмехнулся Ваня, показывая свою перевязанную ладонь, и, зевая, небрежно спросил: - Ну и как, нашел что-нибудь?

            - Только одно бутылочное стекло…

            - Все верно, под березами – подберезовики, под осинами – подосиновики. А под нашим небом – одни лишь бутылки растут… Вот будет работы нашим потомкам-археологам! – покачал головой Ваня и упрекнул: - Зря только порезался, да и я у вас уже основательно с миноискателем прошелся…

            - И как – что-нибудь было? – затаил дыхание Стас.

            Ваня пренебрежительно махнул рукой:

            - Да так, ерунда!