Белый ферзь

3. Я сознаю, что вмешался в чьи-то интересы. Конкретной угрозы нет, но я знаю людей (силы), от которых она, угроза, может исходить.

4. За мной идет охота, конкретная угроза стала реальностью, и я знаю, от кого она исходит.

Четвертую степень Колчин почти исключал как для себя, так и для учеников. Попробовал бы кто реально угрожать, да так, чтобы ясно было – кто!

Третья степень – пожалуй… Пожалуй, да. Что-что, а при нынешнем раскладе с боевыми искусствами, когда одних федераций только в столице – дюжина, и каждая считает себя и только себя подлинной-первоисточной, а значит, и единственно достойной представлять единоборства на европейском, на мировом уровне (читай: командировки, валюта, призовой фонд, предпочтения спонсоров)… Но вся петрушка в том, что Колчин действительно стоял у истоков, Колчин действительно – номер один в тяжелом весе (есть ли в России воин, который может похваст… то есть гордиться тем, что учителем у него – мастер, японец, десятый дан… а Хисатака-сан – это десятый дан Косики каратэ), Колчин знает каждого-любого, причастного к искусству боя. Потому аферисты от каратэ- до рядом с Колчиным… не играют: «Я – большой сэнсей, призер чемпионата в… – Позвольте! Не было такого среди призеров. – А я, эта, не в том году, а в другом! – Позвольте, в каком?». Касаемо же действительных и действующих бойцов, все они знают себе цену, а главное, знают цену ЮК. Потому-то третья, степень лишь теоретически – пожалуй, да. Практически – пожалуй, нет.

Вот вторая степень – это вполне, вполне. Чем больше успех, тем многочисленней армия завистников. Переоценивать не стоит. Недооценивать – тоже. Увы, но первую степень по шкале безопасности может позволить себе в этой стране разве клинический идиот, безвылазно обосновавшийся в некоем заведении имени Сербского: солнышко светит, ля-ля-ля, дяди пришли, ля-ля-ля, кушать ведут, ля-ля-ля, слюни текут, ля-ля-ля, завтра будет лучше, чем вчера!

Колчин сел за руль. Ильяс сел рядом.

– Что тут? – спросил Ильяс, взвешивая пенал с шаолиньской доской на ладони.

– «Калаш» с откидным прикладом! – нахмурил суровые брови Колчин. Оно понятно – и по весу, и по размеру, и вообще, – что не «калаш». Но объяснять долго, да и зависть, даже белая, разобщает как-никак. Потом, попозже, не сейчас.

А сейчас…

ИННЫ В АЭРОПОРТУ НЕ ОКАЗАЛОСЬ.

… досада Колчина переродилась в настороженность.

Первые минуты после приземления, первые минуты топтания на родной земле еще хранили зарубежно-беспечную ауру. Но по мере осознания – ты дома! – включались некие внутренние тумблеры, защитное поле, начисто отключенное в Стране восходящего солнца.

Дожили! Раньше, благодаря страшилкам международников, окопавшихся за рубежом (они и репортажи свои вели брезгливо-брюзгливо, чудовищным усилием воли удерживаясь от зажимания носа перед камерой – настолько тлетворен Зарубеж!), только и благодарили провидение за угоразд родиться именно тут, а не там. (Помните, помните баснописца? «Тяжело и неспокойно жить в других-чужих краях – сколько там людей достойных гибнет в тюрьмах и в боях! О волнениях в столицах, перестрелках на границах сообщают нам страницы ихних утренних газет: тут замучили студента, там убили президента… В мире том покоя нет! Велико же наше счастье – мы живем в такой стране, где народ стоит у власти…» и так далее – до рвотного эффекта). Дожили! Колчин три года назад, впервые добившись возможности отправиться в Японию, цельную неделю ночами ходил-бродил по Токио без сопровождения, присаживаясь-засиживаясь в парке Уэно и под плеск полуметровых золотых рыбок-карасей в пруду при свете бумажных фонариков строча в блокнот свод вопросов для Хисатаки-сан, готовясь к дневным урокам в до-дзё учителя («Сколько вопросов! – сдержанно восхищался мастер. – Откуда столько вопросов!». Сдержанно. Но восхищенно). Да, так вот за всю ночную неделю – не то что эксцессов, но и намека организма на вероятность эксцессов не возникало. И вообще слово «преступность» у японцев никак и давно не ассоциируется со словом «уличная», скорее и разве что – со словом «финансовая» или нечто в этом роде – компьютерное воровство, заимствование технологий и прочая, прочая, прочая… Да и в этот приезд если и был (был, был!) у Колчина мандраж, то лишь (сказано уже) сродни мандражу пионервожатого, ушедшего в поход с ночевкой, – великовозрастные гаврики, норовящие растеряться по чащобам, съесть чего не того…

Дожили, короче! Возвращается муж из командировки, из Страны восходящего солнца – всю беспечность моментально накрывает легкий панцирь опаски: вот я и дома… К тому же…

ИННЫ В АЭРОПОРТУ НЕ ОКАЗАЛОСЬ.

… ученик, готовый подбросить до дому, до хаты, рефлекторно подвигается на заднее правое сиденье. Не из-за реальной опасности, из-за эфемерной… однако…