Белый Доминик

В том, что я ежедневно сталкиваюсь с ним, выхожу ли я намеренно позже или раньше вечером из дома, есть какой-то злой рок.

Я часто кажусь себе птицей, вокруг которой змея стягивает свои кольца.

В этом чудится мне какое-то злое предзнаменование; он наслаждается уверенным чувством, что его цель день ото дня становится все ближе. Я вижу это по коварному взгляду его ма- леньких злых глаз.

Что же за цель у него может быть? Я думаю, он сам этого толком не знает, да и я не могу себе этого представить.

У него есть еще какая-то проблема, и это немного успокаи- вает меня. Иначе, почему он постоянно останавливается на ули- це и, кусая нижнюю губу, погружается в размышления, когда я пробегаю мимо него?

Тогда он больше не смотрит пристально на меня; он знает, ему это сейчас не нужно: его душа и так уже взяла власть над моей.

Конечно, ночами он не мог нас подслушивать, и все же я придумал план, чтобы мы вечно не дрожали от страха.

Рядом с мостом, на берегу, лежит старая лодка. Сегодня я подогнал ее к нашему саду и оставил там.

Когда луна зайдет за облака, я перевезу Офелию на другой берег; затем мы медленно поплывем вокруг города вниз по тече- нию. Река слишком широка, чтобы кто-нибудь смог нас заметить, а тем более узнать!

Я пробрался в комнату, которая отделяет спальню отца от моей и принялся считать удары своего сердца, потому что часы на башне церкви Пресвятой Богородицы еще не скоро должны были пробить десять раз, и потом еще один, одиннадцатый раз - красноречивый и ликующий: "Сейчас, сейчас Офелия спустится в сад! "

Мне казалось, что время замерло, и в нетерпении я начал странную игру со своим сердцем. пока постепенно мои мысли не начали путаться, как во сне. Я упрашивал его биться быстрее, чтобы поторопить башенные часы. Мне казалось само собой разу- меющимся, что это как-то связано между собой. "Разве мое сердце - это не часы? - пришла мне в голову мысль. - Разве они не могущественнее тех башенных часов, которые всего лишь нав- сего мертвый металл, а не живая плоть и кровь, как мое серд- це. "

Почему часы-сердце не могут управлять временем? И как подтверждение тому, что я прав, я вспомнил один стих, ко- торый мой отец зачитал мне однажды: "Все вещи исходят из сердца, рождаются в нем и в нем умирают".

Только теперь я начинаю понимать страшный смысл, заклю- ченный в этих словах, которые прежде я почти не понял. Их глубинное значение ужасает меня; мое сердце, мое собственное сердце не слушает меня, когда я приказываю ему: бейся быст- рее! Видимо, во мне живет кто-то, кто сильнее меня, кто предопределяет мое время и мою судьбу.

Именно из него исходят все вещи!

Я в ужасе от самого себя.

"Если бы я знал самого себя, и если бы я имел хотя бы ма- лейшую власть над моим сердцем, я бы был волшебником и мог бы управлять событиями внешней жизни, " - это я осознавал совер- шенно ясно.

И вторая незваная мысль примешивается к первой:

"Вспомни одно место из книги, которую ты читал в детском приюте давным-давно! Там было сказано: * Часто, когда кто-то умирает, останавливаются часы. Значит, умирающий путает в кошмаре смерти удары его медленно остана вливающегося сердца с ударами часов. Страх его тела, которое хочет покинуть его душа, шепчет: когда часы там остановятся, я умру. И от этого магического повеления часы останавливаются вместе с последним ударом сердца. Если часы висят в комнате человека, о котором думает умерший, то и они подчиняются его мыслям, родившимся из страха смерти, потому что в том месте, которое представля- ет умирающий в последние минуты, возникает его двойник. "

Так значит, мое сердце подчиняется страху! Значит, он сильнее моего сердца! Если бы мне удалось избавиться от него, я получил бы власть над всеми вещами мира, подчиненными серд- цу, власть над судьбой и временем!

И, затаив дыхание, я пробую сопротивляться внезапно обу- явшему меня ужасу, который начинает душить меня, поскольку я ненароком проник в его тайну. Я слишком слаб, чтобы стать господином над собственным страхом, поскольку я не знаю, ни где, ни когда, ни как я должен напасть на него. И поэтому он, а не я, безраздельно владеет моим сердцем, давит на него, чтобы вершить мою судьбу по своей собственной воле, вообще не считаясь со мною.

Я пытаюсь успокоиться и при этом говорю себе: "Офелии ни- чего не угрожает, пока я не с ней. " Но у меня не хватает сил последовать совету моего рассудка - не спускаться сегодня в сад.

Я отбрасываю эту мысль, едва успев ее осознать. Я вмжу ловушку, которую готовит мне мое сердце, и все-таки я вступаю в нее: ведь моя тяга к Офелии сильнее голоса разума. Я подхо- жу к окну и смотрю вниз на реку, чтобы собраться с духом и силами - чтобы быть готовым столкнуться лицом к лицу с какой- то опасностью, которая сейчас кажется мне неотвратимой и ко- торая страшит меня. Но вид немой, бесчувственной беспрерывно текущей вниз воды действует на меня столь устрашающе, что я не сразу замечаю звон башенных часов.

Внезапно меня поражает глухая мысль: " Эта река несет рок, которого ты больше не сможешь избежать. "