Белые зубы

— Ах да! Ты похожа на телеведущую. Очень мило. Проходи в гостиную. Там уже сидят Позорная Племянница и ее мерзкая подруга, но ты не смущайся. Самад в саду, а я на кухне, работаю, так что постарайся не шуметь.

Айри вошла в гостиную.

— С ума сойти! — закричала Нина, глядя на входящее в комнату видение. — На что ты похожа?!

На красавицу. С прямыми, не курчавыми волосами. На настоящую красавицу.

— Ты похожа на идиотку! Очуметь можно! Максин, ты только посмотри на это. Боже мой, Айри! Чего ты хотела этим добиться?

Разве не ясно? Прямоты, чтобы они стали прямыми. И легкими.

— В смысле, чего ради ты это сделала? Решила стать негритянской Мерил Стрип? — Нина сложилась пополам и захохотала.

— Позорная Племянница! — закричала Алсана из кухни. — Когда я шью, мне нужно сосредоточиться. Потише там, мисс Крикунья!

«Мерзкая подруга» Нины, она же, ее любимая, сексуальная, стройная девушка по имени Максин с прекрасной фарфоровой кожей, темными глазами и густыми каштановыми волосами, подергала удивительные волосы Айри.

— Что ты с ними сделала? У тебя были прекрасные волосы. Роскошные буйные кудри.

Несколько секунд Айри не могла вымолвить ни слова. Она была совершенно уверена, что раньше выглядела ужасно.

— Я просто постриглась. Что тут такого?

— Но это же не твои волосы. Ведь это же волосы какой-то несчастной пакистанки, которой нужны деньги, чтобы кормить детей, — с этими словами Нина дернула Айри за волосы, и целая прядь осталась у нее в руке. — Вот блин.

Нина и Максин покатились со смеху.

— Ну что вы прицепились? — Айри села в кресло, поджав колени и положив на них подбородок. — А… где Миллат? — она постаралась сказать это непринужденным тоном.

— Так ты ради него все это затеяла? — удивилась Нина. — Ради моего дебильного двоюродного братца?

— Ничего подобного.

— Его нет. У него новая девушка. Гимнастка из Восточной Европы, с животом как стиральная доска. Не то чтобы очень страшная. Грудь ничего, но задницы вообще нет. Как же ее зовут?

— Стася, — ответила Максин, оторвавшись от чтения «Горячей десятки». — Как-то так.

Айри еще больше вжалась в давно продавленное любимое кресло Самада.

— Хочешь совет? Сколько я тебя знаю, ты всегда гонялась за этим мальчишкой, как сумасшедшая борзая. И за это время он за кем только не ухлестывал. За всеми, кроме тебя. Он даже пытался ухаживать за мной, за своей двоюродной сестрой, представляешь?

— И за мной, — добавила Максин, — несмотря на то что мальчики меня вообще не интересуют.

— Тебе никогда не приходило в голову, почему он не ухаживал за тобой?

— Потому что я страшная. И толстая. С жуткими негритянскими волосами.

— Нет же, дурочка. Потому что ты — это все, что у него есть. Ты нужна ему. У вас общее прошлое. Ты хорошо его знаешь. Он сам в себе запутался. То у него то, то у него это. То грудастые блондинки, то русские гимнастки, то дым сенсемильи. Сам не знает, где у него голова, а где жопа. Вылитый отец. Сам не знает, кто он. Но ты его знаешь, хоть немного, но знаешь. Ты знаешь, каким он бывает. А ему нужен кто-то, кто его знает. Ты для него особенная.

Айри закатила глаза. Иногда хочется быть особенной. Но иногда ты готова пожертвовать всем (например, волосами), чтобы стать такой же, как все.

— Послушай, Айри, ты умница. Тебя столькому научили. Но теперь пора переучиваться. Пора понять, чего ты стоишь, плюнуть на это рабское обожание и заняться собой. Найди себе девочку или мальчика и начни жить в собственное удовольствие.

— Ты очень сексуальная девочка, Айри, — ласково сказала Максин.

— Да уж.

— Можешь ей поверить, она в девочках разбирается, — заметила Нина, ероша волосы Максин и целуя ее. — А правда в том, что эта прическа а-ля Барбара Стрейзанд тебе совсем не идет. Твои волосы были в сто раз лучше. Они были буйные. Они были твои.

Вдруг в дверях появилась Алсана с огромным блюдом печенья в руках. На ее лице была написана подозрительность. Максин послала ей воздушный поцелуй.

— Айри, хочешь печенья? Идем, поешь печенья. Со мной. На кухне.

— Не переживай ты так, тетенька, — простонала Нина. — Мы не пытаемся завербовать ее в ряды последовательниц Сапфо.

— Мне все равно, пытаетесь вы или нет. Я не хочу знать, что вы делаете. Я не хочу ничего про это знать.

— Мы смотрим телевизор.

На экране Мадонна водила руками по своим вздернутым грудям.

— Уверена, это очень интересно, — съязвила Алсана, сердито глядя на Максин. — Айри, ты будешь печенье?

— Я бы не отказалась, — проворковала Максин, хлопая длинными ресницами.

— Не сомневаюсь, — медленно и многозначительно, как говорят с иностранцами, заметила Алсана. — Но тебе оно не понравится.

Нина и Максин снова прыснули.

— Айри! — Алсана с сердитым видом указала на дверь. Айри вышла за ней.

— Я — человек либеральный, — принялась жаловаться Алсана, когда они остались одни. — Но почему надо вечно ржать и устраивать песни-пляски по поводу всего на свете? Неужели гомосексуальность — это так весело. Гетеросексуальность почему-то совсем не веселит.