Белые зубы

Это была облава. Последовав совету Арчибальда Джонса – главы родительского комитета и бывшего военного, специалиста в стратегии боевых действий, – (впервые!) они напали с обеих сторон. Сотня нападавших застала противника врасплох, подобралась незаметно, окружила маленьких негодяев, отрезала пути к отступлению и застала Миллата Икбала, Айри Джонс, Джошуа Чалфена и других за курением марихуаны.

* * *

Казалось, что директор «Гленард Оук» постоянно уменьшался. Линия роста волос отодвигалась все дальше, как неизбежный отлив, глубоко сидящие глаза, поджатые губы, мелкое тельце, или, скорее, тело нормальное, но упакованное в крошечную, перекрученную упаковку и запечатанное скрещенными руками и ногами. Хотя директор производил впечатление человека зажатого, стулья он выставил по кругу. Этот широкий жест был призван помочь каждому высказаться и быть услышанным, помочь скорее решить проблему, чем налагать взыскания. Некоторые родители опасались, что директор слишком большой либерал. Если бы вы спросили Тину – его секретаршу (не то чтобы ее о чем-то спрашивали, только, может быть: Что здесь делают эти три заморыша?), она бы ответила, что от этого одни неприятности.

– Так, – с унылой улыбочкой сказал директор Тине, – и что здесь делают эти три заморыша?

Тина устало зачитала отчет о трех учениках, имевших при себе марихуану и потреблявших ее на территории школы. Айри собралась возразить, но директор остановил ее слабой улыбкой.

– Понятно. Все ясно, Тина. Пожалуйста, оставь за собой дверь открытой, чтобы никто не чувствовал себя заключенным. Хорошо. Думаю, так будет более цивилизованно, – проговорил директор и положил руки на колени ладонями вверх, показывая, что он ничего не скрывает. – Итак, мы не будем устраивать базар, каждый скажет, что хочет, по очереди, начиная с Миллата и заканчивая Джошуа, и когда все станет ясно, я скажу свое заключительное слово, и на этом мы закончим. Довольно безболезненно, не правда ли?

– Мне нужна сига, – сказал Миллат.

Директор пошевелился. Он снял правую ногу с левой и закинул тощую левую на правую, он поднес к губам указательные пальцы, сложив их в подобие шпиля церкви, и втянул голову, как черепаха.

– Миллат, я тебя прошу…

– Пепельница у вас есть?

– Нет. Перестань, Миллат.

– Тогда я пойду курну у ворот.

Таким образом школьники загоняли директора в угол. Он не может допустить, чтобы тысяча его учеников выстроилась на улицах Криклвуда, куря и позоря школу. Это было время столов переговоров. Придирчивых родителей, старательно читающих «Образовательное приложение к «Таймс», оценивающих школу с помощью статистических данных и отчетов инспекторов. Директору приходилось время от времени отключать пожарную сигнализацию и прятать тысячу курильщиков на территории школы.

– Ладно… подвинь стул ближе к окну. Только не устраивай из этого шоу, хорошо?

Изо рта Миллата свешивалась сигарета «Лэмберт и Батлер».

– Огоньку не найдется?

Директор принялся копаться в кармане рубашки, где коробка немецкого табака и зажигалка были завалены бумажными носовыми платками и шариковыми ручками.

– На, возьми. – Миллат закурил и выпустил дым в лицо директору. Тот закашлялся, как старушка. – Ладно, Миллат. Начинай. Я на тебя надеюсь, надеюсь, что ты расскажешь, как было дело.

Миллат рассказал:

– Я стоял возле отделения естественных наук и занимался духовным совершенствованием.

Директор подался вперед и постучал церковным шпилем по губам.

– Ты задаешь мне дополнительную работу, Миллат. Если это как-то связано с религией, тебе же лучше, но ты должен рассказать мне обо всем.

– Я разговаривал со своим другом Хифаном, – пояснил Миллат.

Директор покачал головой:

– Миллат, я не понимаю.

– Он мой духовный наставник. И я просил у него совета.

– Духовный наставник? Хифан? Он из нашей школы? Мы тут о секте говорим, Миллат? Я должен знать, о секте или нет.

– Ни хрена это не секта! – рявкнула Айри. – Давайте закончим поскорее. У меня оркестр через десять минут.

– Айри, сейчас говорит Миллат. И мы его слушаем. И надеюсь, когда будет твоя очередь, Миллат проявит больше уважения к тебе, чем ты сейчас проявила к нему. Надо слушать друг друга, понятно? Хорошо, Миллат, продолжай. Что за духовный наставник?

– Мусульманин. Он укреплял меня в моей вере. Он глава криклвудского отделения Крепкого Единства Воинов Исламского Народа.

Директор нахмурился.

– КЕВИН?

– Они знают, что у них проблема с акронимом, – объяснила Айри.

– Итак, – нетерпеливо продолжил директор, – этот парень из КЕВИНа… это он доставал траву?

– Нет, – ответил Миллат, туша сигарету о подоконник. – Это была моя трава. Он говорил со мной, а я курил.

– Слушайте, – не выдержала Айри через несколько минут такого разговора, – все очень просто. Это была трава Миллата. Я ее курила, совершенно бездумно, а потом дала Джошуа косяк подержать, пока завяжу шнурки. Он не имеет к этому никакого отношения. Понятно? Теперь мы можем идти?

– Неправда.

Айри повернулась к Джошуа:

– Что?