Белые раджи

Мальчики носили чулки в клетку и застегнутые под крахмальный воротничок твидовые пальто. Девочки в канотье быстро краснели, стиснутые корсетами и удерживавшими панталоны с напуском широкими поясами. Все девочки напоминали розовые садовые мальвы, и только темноволосая Сильвия Бретт всегда оставалась черно-белой.

Надеясь вызвать у раджи муды Вайнера, в которого была влюблена, ревность, Сильвия Бретт притворялась, будто любит герцога Сент-Силт-Марвина по прозвищу Чубчик. Чубчик же делал вид, будто влюблен в танцовщицу «Ковент-Гарден» Шерилл Даймонд и даже пытался внушить, что ему отвечают взаимностью, ведь в восемнадцать лет это придает значимости. Шеррил Даймонд делала вид, будто любит купавшего ее в роскоши князя Алексея Михайловича Дидова. Князь Алексей Михайлович Дидов делал вид, что любит сидевшую на его деньгах жену-американку Лилиан. Из приличия Лилиан делала вид, будто любит своих дочерей, которых на самом деле терпеть не могла, а самая красивая из них, Лейла, внушила, пусть мимолетную, но сильную страсть Вайнеру.

Прослужив кадетом в форте Симангганг, Вайнер вернулся в Европу, с тем чтобы продолжить учебу в кембриджском Магдалин-колледже. Он часто бывал в Лондоне, где уже несколько лет жила его мать, уезжавшая иногда в Италию, Уорнфорд или Сайренстер.

Разлука прошла безболезненно. Правда, после нескольких лет отсутствия Маргарет провела пару месяцев в Кучинге - так сказать, проездом. Получив значительное наследство, Чарльз смог приобрести Честертон-Хаус в Сайренстере, графство Глостершир: бывая в Великобритании, он всякий раз вырывался из Лондона и спешил в свое поместье, где привольно жил деревенским дворянином. Почти каждый день он встречался со своей откровенно враждебной к рани сестрой Ивлин, к которой был сильно привязан, хоть она и кислила, как перезрелая мушмула. Позволяя себе такую роскошь, как двадцать великолепных охотничьих и столько же прекрасных упряжных лошадей, большую часть времени он проводил в седле. Когда раджа должен был появляться на публике, его, разумеется, всегда сопровождала Маргарет. Они остались верными друзьями на всю жизнь, и каждый честно выполнил условия заключенного октябрьским днем 1869 года договора. Они не прошли весь путь вместе, но, по крайней мере, оба самоотверженно служили раджу.

Целых два года личные финансы Белого раджи пребывали в плачевном состоянии. В действительности он поручил управление своими личными доходами некоему Бути, заведомо слабоумному и заведомо незадачливому лондонскому бизнесмену, чей компаньон впоследствии окончил свои дни в доме умалишенных. Хотя Саравак процветал, так как цена на перец достигла высшей отметки - сорок шесть долларов за пикул[83], а добыча каучука, несмотря на американскую конкуренцию, переживала неимоверный подъем, из-за банкротства 1903 года мистер Бути угодил на десять лет за решетку, а Бруки оказались в весьма шатком положении, из которого выпутались только в 1905 году, когда «Компания Борнео» была в очередной раз оздоровлена, а радже как главному саравакскому кредитору возвратили национальный долг. Его финансы были полностью восстановлены и даже намного превосходили прежнее великолепие, но Чарльз почему-то продолжал экономить на мелочах. Периодически он грозился отречься от престола, если доли в три тысячи фунтов стерлингов (к которой, впрочем, прибавлялись личные доходы) впредь не будет хватать на содержание рани и двух его младших сыновей. Известны смехотворные, грязные подробности. Например, Маргарет добилась для Бертрана разрешения на поездку в Европу, но дорогу ей пришлось оплатить самой. Она возмущалась и обвиняла раджу в надувательстве, ведь даже в промежутке между банкротством 1903 года и восстановлением 1905-го ее доля регулярно начислялась, а долги аккуратно уплачивались.