Белые одежды

— Стригалев присутствовал?

— Да, присутствовал, — на ходу напряженно сочинял Федор Иванович. — Он-то и делал все. Он автор.

— Об авторстве я не спрашивал. Кто делал фотографии?

— Академик Посошков показывал мне готовые. Видимо, заказывал кому-то.

— Кто автор растения, о котором Посошков сообщил на конгрессе?

— Иван Ильич Стригалев, — сказал Федор Иванович, пожав плечами.

— Что это значит?

— Это значит... — Федора Ивановича удивил вопрос, но он взял себя в руки. — Это значит, что Иван Ильич задумал и выполнил это скрещивание.

— Посмотрите, пожалуйста, сюда, — следователь, отогнув закладку, развернул дело и, закрыв чистым листом бумаги половину страницы, придвинул папку к Федору Ивановичу. — Узнаете подпись?

Под машинописным текстом стояла подпись:

«И. Стригалев».

— Я никогда не видел подписи Ивана Ильича, — сказал Федор Иванович.

— Читайте, — тихо предложил следователь. — Читайте вслух.

— «Я давно работаю над диким видом „Контумакс“, — прочитал Федор Иванович. — Если бы мне удалось скрестить этот вид с культурным картофелем, это открыло бы широчайшие возможности для селекции. Но до сих пор мне сделать это не удалось».

Последние слова были подчеркнуты красным карандашом.

— Эти показания Стригалев дал, находясь под стражей. Естественно, после этих показаний, будучи в камере, он не работал над своими растениями. Так кто прав — Посошков, сделавший свое сообщение, Дежкин, написавший статью для журнала, или тот, на кого вы ссылаетесь, как на автора?

Федор Иванович молчал. Это была неожиданность, и он уже видел всю версию следователя целиком, как она стояла в его плане. Следователь устроил ему «вилку», как говорят шахматисты. То есть создал такое положение, когда под боем оказываются твои две фигуры, обе сразу, и остается лишь выбирать между двумя потерями. Сказать, что гибрид есть — значит, надо предъявить ягоды, они будут тут же приобщены к делу, и завтра генерал преподнесет Касьяну приятный сюрприз, поручив ему экспертизу этих ягод. Если же заявить, что гибрид — выдумка, становится очень мрачной цель, и статьи для журнала, и сообщения академика на конгрессе. Зачем писали и сообщали всему миру о том, чего нет? Следователь был не дурак. И никакого сходства с генералом. Совсем другой человек.

— Повторить вам вопрос? — прозвучал его спокойный голос, и он вздохнул от усталости.

— Нет, не надо повторять. Академик Посошков был прав, и прав был Стригалев. Потому что...

— Не надо дробить. Это мы выясним отдельно. Заметьте себе. Значит, правы были оба, — следователь посмотрел на стенографистку. — А что же Дежкин? Не прав?

— И Дежкин был прав.

Следователь впервые глубоко посмотрел на Федора Ивановича. Его главная версия ломалась. Там что-то не было учтено. Нет, он не растерялся, не кинулся расспрашивать. Облизнув губы, он уставился на лист бумаги и что-то рисовал там. Он все понимал.

— Такой еще вопрос. Был ли предварительный разговор между вами и Посошковым...

— Какой разговор? О чем?

— Не торопитесь. Спешить нам некуда. Я сформулирую вопрос полностью. Был ли у вас с Посошковым предварительный разговор о том, что он сделает свое сообщение на конгрессе?

— О том, что Посошков уехал на конгресс, мне сказал Варичев седьмого ноября во время демонстрации. Впервые.

— На вопрос, на вопрос отвечайте. Варичев мог вам это сказать. А разговор с Посошковым мог, тем не менее, иметь место. Одно другому не мешает.

— Не было такого разговора с Посошковым.

— Откуда же он взял фото?

— Я же говорил: не знаю. Он мне показывал готовые.

— Все четыре?

— Да, все четыре, — Федора Ивановича опять удивила ненужность вопроса.

— Вы все валите на Посошкова, — сказал следователь равнодушно. — Не учитываете того, что мы умеем допрашивать и мертвых. Вот прочитайте... — Он отогнул еще одну закладку и развернул папку. Наложив на страницу белый лист, приоткрыл несколько строк. — Узнаете подпись? Поверьте, это подпись вашего академика. Читайте вслух...

Федор Иванович прочитал:

— «Вопрос: откуда вы взяли фото, которые демонстрировали на конгрессе? Ответ: они были, как заведено, приложены к статье ее автором. Вопрос: фотографии, которые были приложены к статье, вот они, в деле, я их показываю вам. Вы увезли в Швецию вторые экземпляры. Где вы их взяли? Ответ: у автора статьи Дежкина Федора Ивановича. Вопрос: все четыре? Ответ: все четыре. Вопрос: говорили ли вы Дежкину, для чего вам нужны эти...»

Тут следователь быстро закрыл папку.

— Дальше можно не читать. Отвечайте: откуда вы взяли фото?

— У академика Посошкова. Я могу это сказать вашему мертвецу на очной ставке.

— Хороший ответ, — следователь наклонил голову и задумался. Потом сделал знак стенографистке и заговорил, как бы диктуя: — Академик Посошков предвидел... даже планировал свою... добровольную кончину. Что видно из его высказываний, которые с определенного времени стали смелыми и даже вызывающими. У меня здесь составлена диаграмма... Раньше он хотел жить, заботился о своем благополучии и высказывался осторожнее. Что из этого вытекает для нас с вами? Что Посошкову не было смысла лгать для того, чтобы облегчить свою участь...