Белые и синие

— Ну, так вот, Богиня Разума тоже парижанка; мы с ней из одного квартала; я любил ее, и она была ко мне благосклонна, но тут появляется процессия под лозунгом «Отечество в опасности!», с черными знаменами, под бой барабана; затем гражданин Дантон приходит в наше предместье с призывом: «К оружию! Враг на расстоянии четырехдневного перехода от Парижа». Я был тогда подручным столяpa; все это меня потрясло: враг в четырех днях от Парижа! Родина в опасности! «Ты должен спасать родину, Фаро, и дать отпор врагу!» — сказал я себе. Я швыряю рубанок ко всем чертям, хватаю ружье и бегу в муниципалитет, чтобы завербоваться в армию. В тот же день я иду к Богине Разума и говорю ей, что ее нежные глаза довели меня до отчаяния и я сделался солдатом, чтобы быстрее свести счеты с жизнью; и тут Роза говорит мне — ее зовут Роза… Роза Шар-леруа, — и тут Роза Шарлеруа, занимавшаяся стиркой тонкого белья, говорит мне:

«Если бы моя бедная матушка не была больна, я тоже пошла бы в армию, и это так же верно, как то, что есть только один Бог, которого, как видно, скоро свергнут с престола».

«Ах, Роза, — говорю ей, — женщины не служат в армии».

«Ну, а как же маркитантки?» — отвечает она.

«Роза, — говорю я ей, — я буду писать тебе раз в две недели, чтобы ты знала, где я; если ты пойдешь в армию, вступай в мой полк».

«Решено», — отвечает Роза.

Мы пожали друг другу руки, поцеловались и — вперед, Фарб! После Жемапа, где мой полк был здорово потрепан, нас) объединили с волонтерами департамента Эндр и перебросили на Рейн. Кого же я встречаю полтора-два месяца тому назад?.. Розу Шарлеруа! Ее бедная мать умерла; во время какого-то праздника, как самая красивая и порядочная девушка квартала, Роза была назначена на роль Богини Разума; после этого, клянусь честью, она сдержала данное мне слово и, едва сойдя со сцены, поступила на военную службу. Я узнаю о ее приезде, бегу к ней и хочу ее поцеловать.

«Бездельник! — говорит она мне, — ты даже не капрал!»

«Что ты хочешь, Богиня! Я не честолюбив».

«Ну, а я честолюбива, — отвечает она, — поэтому, пока не станешь сержантом, не ищи со мной встречи, хотя бы для того, чтобы выпить глоток».

«Скажи, наконец, в тот день, когда я буду сержантом, ты станешь моей женой?»

«Клянусь знаменем полка!»

Она сдержала слово, мой генерал, и вот через десять минут мы венчаемся.

— Где же?

— Во дворе, под вашими окнами, генерал.

— Какой же священник вас венчает?

— Полковой барабанщик.

— А! Вы венчаетесь под барабан?

— Да, мой генерал, Роза хочет, чтобы все было как полагается.

— В добрый час, — улыбнулся Пишегрю, — я узнаю Богиню Разума; скажи ей: раз она выбрала меня своим свидетелем, я дам ей приданое.

— Дадите ей приданое, мой генерал?

— Да, осла и два бочонка водки в придачу.

— Ах, мой генерал, из-за этого я не смею больше ни о чем вас просить.

— Продолжай.

— По правде говоря, я хотел попросить вас об этом не от себя, а от имени товарищей… Ну, мой генерал, надо, с вашего позволения, чтобы этот день закончился балом, как он и начался.

— В таком случае, — заявил Гош, — я, как второй свидетель, оплачу расходы на бал.

— А мэрия предоставит помещение! — подхватил Пишегрю, — но пусть все знают: в два часа ночи бал закончится, и в половине третьего мы выступаем; мы должны пройти до рассвета четыре лье; я предупредил вас; пусть те, кто захочет спать, спят, а те, кто захочет плясать, пляшут. Мы посмотрим на венчание с балкона; когда все будет готово, барабанщик подаст нам сигнал своей дробью.

Окрыленный всеми этими обещаниями, Фаро устремился вниз по лестнице, и вскоре во дворе послышался гул голосов, свидетельствующий о появлении сержанта.

Два генерала, оставшись наедине, выработали окончательный план предстоящего сражения.

Колонна, которая должна была выступать немедленно под командованием полковника Рене Савари, пойдет форсированным маршем, чтобы в поддень войти в Нёвиллер, расположенный позади Фрошвейлера, куда она устремится при первом залпе пушки и атакует пруссаков с фланга.

Вторая колонна под командованием Макдональда проследует от Цойцеля до Нидерброна. Оба генерала будут сопровождать эту колонну.

Третья колонна будет атаковать мост в Рейсгоффене и попытается захватить его. Если неприятель удержится, она будет отвлекать внимание на себя, а две другие колонны тем временем предпримут обходной маневр.

Этой третьей колонной будет командовать Аббатуччи.

Едва лишь были приняты эти решения, как послышалась барабанная дробь, извещавшая генерала, вернее генералов, что для открытия свадебной церемонии ждут только их.

Они не заставили себя ждать и вышли на балкон.

При их появлении грянули оглушительные крики «Виват!». Фаро приветствовал генералов на свой лад, а Богиня

Разума зарделась как вишенка. Все офицеры штаба окружили будущих новобрачных; впервые эта необычная церемония, которая столько раз повторялась в течение трех великих лет Революции, совершалась в Рейнской армии.

— Давай, — сказал Фаро, — на место, Спартак. Барабанщик, понукаемый сержантом, забрался на стол, перед которым встали Фаро и его нареченная.