Белые гондолы. Дары Отступника

Добравшись до станции «Док», мы поднимаемся наверх. До закрытия станции еще остается меньше четверти часа. Еще полчаса нам придется ждать, пока разойдутся по домам последние «прекрасные гондольерши» и остальные служащие дока. Мы проходим кубистическое здание станции. Сразу за ним возвышается над уровнем земли огромная полукруглая крыша ангара с гондолами. Если бы зимой в наших краях шел снег, эта покатая крыша была бы любимой горкой для саночных детских развлечений. Ангар так широк и длинен, что вместил бы даже Ноев ковчег. Правда, легендарное судно, тысячи лет назад окаменевшее и полузасыпанное землей на горе Арарат, наверняка не влезло бы в ангар по высоте. Мы проходим вдоль крыши, попутно осматривая тротуар и довольно замусоренный газон в поисках подходящей доски.

Наконец, бесконечно длинная крыша ангара заканчивается, мы подходим к открытому участку, который забран высоким забором. Как мне объяснял Маркони, эту часть ангара оставили открытой для естественной вентиляции и выхода влаги. Мы обходим забор, но ничего подходящего для полета тут тоже нет. Сев отдохнуть на длинную бетонную скамью, с которой можно разглядеть ряды гондол за серой решеткой забора, мы нервно считаем минуты. Студент говорит мне:

– Высота приличная, метров десять.

– Да все пятнадцать будут.

Время идет, скоро одиннадцать, а мы еще ничего не нашли. Вокруг нас – никого, редкие прохожие выбирают более освещенные части дороги. Я кладу руку на холодный бетон скамейки, и тут меня осеняет:

– Скамейка!

– Что?

– Так вот на ней и полетим.

Студент встает:

– На вид тяжеленная. Бетон же.

– Голова потяжелее будет, раз в сто, наверное. Хорошо, что она на асфальте стоит, а не вкопана. Главное, чтоб не развалилась по дороге. Вот тогда мы станем классическими жертвами итальянской мафии: утопленные в канале с куском бетона в обнимку. Садись поудобнее. Давай для баланса, ты с одного края, я с другого.

Я достаю "браслет" из сумки. Студент крестится, затем крестит меня и скамейку тоже. Потом садится на край и скрещивает ноги под скамьей так, чтобы придерживаться еще и за массивную опору. Я сажусь напротив. Потом медленно нажимаю на "браслет", направив его вниз. Через несколько секунд скамейка под нами начинает слегка подрагивать. Рука чувствует установившуюся связь "браслета" с бетоном под нами. Я вижу, как студент хватается за скамейку, когда она приподнимается над асфальтом. У меня возникает мысль: а не использовал ли барон Мюнхгаузен нечто подобное, когда вытягивал себя за косичку из болота вместе с лошадью? Медленно поднимая руку, я переношу нас со скамьей через забор. На мгновение мы зависаем на пятнадцатиметровой высоте над водой, но уже через десять секунд наша скамейка, чудом не придавив нам скрещенные под ней ноги, с глухим стуком встает на пристань. Студент переводит дух:

– Ты прямо как крановщик: поднял, перенес, поставил. А кстати, я вот подумал: а зачем вообще нам нужна была скамейка или доска? Можно же, наверное, просто так лететь. Я бы за тебя зацепился, и вперед? Куда нам теперь скамейку-то девать?

– Хм, ты прав. Может и можно просто так, я не пробовал. Смешно, завтра будет о чем подумать рулевым, когда утром эту скамейку обнаружат перед гондолами. Ладно, пошли скорее, никого, вроде, нет.

– А какую гондолу возьмем?

– Даже не знаю… Пойдем в сто двенадцатую, я с ней уже как-то сроднился.

Мы быстро шагаем к Лианиной гондоле, стараясь ступать как можно тише. Подойдя, я отодвигаю барьер перед лодкой и отвязываю ее от пристани:

– Хмм, куда бы сесть, чтобы обзор был получше?

– Садись на корму, а я спереди. Если что увижу, сразу крикну. Лодка длинная, сзади рулить удобнее.

Я смотрю на часы, уже почти одиннадцать. Александр встает на колени на пол гондолы, повернувшись лицом вперед. Сидя на месте Лианы, я чувствую, как ноет сердце, одновременно и тревожно и с какой-то надеждой. Надеждой на то, что вот уже сейчас я ее увижу, и освобожу от этого нескончаемого кошмара: опасные гонки, бандиты, плавающие головы. Хотя, захочет ли она сама этого освобождения, когда скорость и риск – это ее страсть и, может быть, даже, призвание?