Белые голуби

В Риге скопческий корабль, основанный Александром Шиловым во время заключения его в Динаминдской крепости, состоял преимущественно из солдат местного гарнизона и квартировавших в городе войск. Он собирался в доме скопца чиновника 14 класса Михаила Антоновича Пищулина. Этот Пищулин, служивший в рижской полиции надсмотрщиком за дорогами и мостами, по переводе Шилова в Шлиссельбург, сделался кормщиком рижского корабля. Дом Пищулина находился в Московском форштате, на Каменной улице, у Каменного столба. Кроме его в Риге скопцы собирались в доме тамошнего купца Ивана Васильевича Мацкова, на улице Романовке, и у богатых мещан: Емельяна Пахомова и Якова Яковлева.

Это были самые большие скопческие корабли того времени, но главнейший находился в Петербурге. Он образовался в последних годах прошлого столетия, преимущественно из сосновских и моршанских выходцев. Петербургский корабль особенно усилился с 1797 года, когда скопцы, заключенные в крепостях и сосланные в Сибирь, по повелению императора Павла Петровича получили свободу, кроме повредившихся в рассудке. Они собрались в Петербурге, ожидая обетованного пришествия отца-искупителя. Искупитель, как мы знаем, не замедлил.

Во главе петербургского корабля стояли Сидор Яковлевич Ненастьев и брат его Иван. Не знаем, откуда они родом, но в начале нынешнего столетия принадлежали они к купеческому сословию Выборгской губернии, тогда входившей еще в состав империи. Сидор Ненастьев, его жена, особенно же дочь его, девица Вера Сидоровна, были люди благочестивые и чрезвычайно набожные, усиленно искавшие духовного света, возрождения и спасения и дошедшие до хлыстовщины. Семейство Ненастьевых дошло и до скопчества. Не знаем наверное, был ли убелен Сидор Яковлевич, но в его доме происходили радения с участием белых голубей, в его доме долго жил Кондратий Селиванов, в его доме производились оскопления. «Благочестивое» семейство Ненастьевых находилось в близких сношениях с набожными монахами Александро-Невской лавры, Зеленецкого и других монастырей, где также появилась хлыстовщина и даже скопчество. Имело это семейство короткие знакомства и с набожными людьми высшего сословия. Вера Сидоровна впоследствии сделалась пророчицей в хлыстовском корабле, образовавшемся в Михайловском дворце, что ныне Инженерный замок. Самый корабль г-жи Татариновой, по свидетельству г. Сушкова, писавшего по словам Филарета, митрополита московского, произошел из корабля Ненастьевых.

Корабль Ненастьевых находился в собственном доме Сидора Яковлевича в Староконюшенной улице (ныне Басков переулок) близ артиллерийских казарм. После Ненастьевых дом этот принадлежал Брилину. Кому теперь принадлежит, не знаем.

Скопческий корабль в Петербурге собирался еще в доме купца из белых голубей Андрея Ивановича Кострова. Костров был женат (для вида) на Афросинье Софоновне, меньшой дочери «Андрея Первозванного» (так скопцы величали первооскопившегося сосновского крестьянина Софона Авдеева Попова, по освобождении из заточения сделавшегося иноком православного Зеленецкого монастыря). На ее имя и дом был записан. Он петербургскими хлыстами и скопцами назывался «Рождественским монастырем». Сюда нередко приезжала из Моршанска переселившаяся туда после ссылки отца старшая сестра ее Анна Софоновна, считавшаяся богородицей.

Кроме того, в Петербурге бывали собрания людей божьих и белых голубей в домах Алексея Даниловича Огородникова, Красниковых, Артамонова и Добрецова. Все они сами были скопцы.

В то время скопцов, только известных крестьянину Салтыкову в Москве, Петербурге и Риге, было тысяч до пяти. А сколько было ему неизвестных? Сколько было их по другим местам: в Кронштадте, в Тамбовской губернии, в Орловской, в Тульской, в Калужской и в других?

XIV

С петербургскими хлыстами и скопцами в последних годах прошлого столетия сблизился Алексей Михайлович Еленский. Родом поляк, камергер последнего польского короля Станислава Понятовского, он после третьего раздела Польши был, в 1794 году, переименован в статские советники русской службы и получил пенсию в пятьсот рублей из кабинета. Сумма по тому времени довольно значительная. Не знаем, был ли он до того православным или принял наше исповедание, сделавшись уже русским статским советником, но к началу нынешнего столетия находим его не только уже православным, но и живущим в Александро-Невской лавре, в особой квартире, отведенной ему митрополитом Амвросием. Русским языком владел он совершенно, как увидим из приведенных ниже отрывков его сочинений. Когда и при каких обстоятельствах поступил Еленский в скопчество, не знаем, но в начале нынешнего столетия он был уже самым видным, самым почетным и самым влиятельным членом петербургского корабля.[58]