Белые генералы

Поводом к обострению конфликта послужил договор, подписанный кубанской делегацией с Меджлисом горских народов в Париже в июле 1919 года, о котором Деникин якобы узнал из тифлисской газеты. На самом деле договор появился в екатеринодарской печати в середине октября, и кубанцы сами на него отреагировали: «линейцы» отнеслись к договору отрицательно — на соглашение с горцами (за исключением черкесов) они не соглашались.

Деникин послал кубанскому атаману запрос о договоре. Атаман Филимонов ответил, что договор был подписан как «проект, подлежащий утверждению Законодательной Радой на случай, если бы Антанта признала власть большевиков». Тем не менее 25 октября (7 ноября) \919 года Деникин дает телеграмму в Екатеринодар с перечислением лиц, подписавших злосчастный договор, и приказом «при появлении этих лиц на территории Вооруженных Сил Юга России немедленно предать их военно-полевому суду за измену». Телеграмма была неожиданной и для готовивших переворот Врангеля и Покровского и «путала им карты».

На следующий день председателем Рады был избран «самостийник» Макаренко. Это подтолкнуло Врангеля к действиям. «Я надеялся на благоразумие одной части Рады и на достаточность военной угрозы для другой...» — писал он в штаб деникинцев, теперь приходилось «перейти от угрозы к действиям». Выход барон видел в аресте прибывшего из Парижа члена делегации Калабухова, а затем предполагал начать переговоры с Радой и разменять арестованного на изменение управления в крае.

Рада меж тем лишила свою делегацию в Париже полномочий, но и приказ Деникина о предании ее военно-полевому суду считала оскорбительным. Завязалась переписка между кубанцами и деникинским руководством. Параллельно Врангель, которому юридические нюансы связывали руки, просил Деникина включить Кубань в тыловой район Кавказской армии. 30 октября (12 ноября) Деникин такой приказ отдал, в командование тыловым районом вступил Покровский.

31 октября (13 ноября) Деникин приказал Врангелю: «Принять по Вашему усмотрению все меры к прекращению преступной агитации». В тот же день Врангель приказал Покровскоиу арестовать Калабухова и других членов Рады, «деятельность коих имеет определенные признаки преступной агитации», и безотлагательно предать суду, который сформировать в бригаде, присланной с фронта для содействия «перевороту». Но Покровский медлил, ожидая более авторитетного приказа и более надежного прикрытия. 1 (14) ноября Деникин «по обсуждении вопроса с кубанским войсковым атаманом» санкционировал переворот, отдав приказ, подтверждающий арест Калабухова и предание его суду.

Покровский, примыкавший к «линейцам», выжидал, надеясь, что перепуганные «самостийники» пойдут на уступки, сдадутся. Но сам Калабухов 3 (16) ноября огласил на Раде меморандум главы кубанской делегации в Париже Быча, в котором осуждалось признание единой власти в лице адмирала Колчака, требовалось признание всех национальных государственных образований (в том числе Кубани с включением ее в Лигу Наций), объединение России предполагалось как акт свободной воли свободных народов, «если жизнь их к этому вынудит». Делегация Рады выезжала на Терек и на Дон, но не встретила там поддержки. Терцы боялись усиления горцев, а донцы, испытав «расказачивание», боялись ссориться с Деникиным и дробить силы.

Увидев, что Дон и Терек уклоняются от открытой помощи «самостийникам», деникинцы перешли в наступление. 5 (18) ноября Покровский объявил Раде ультиматум выдать Калабухова и 30 видных «самостийников», ответ дать 6 (19) ноября в 12 часов дня.

На заседании Рады атаман Филимонов поддержал, ультиматум, после чего «черноморцы» сделали последнюю попытку переворота: их лидер Макаренко провозгласил: «У нас нет атамана!», на что «линейцы» ответили: «У нас есть атаман!». Тем не менее Макаренко предложил передать власть президиуму Рады. В порядке поступления на рассмотрение были поставлены вопросы: 1) об измене атамана; 2) об измене президиума Рады; 3) «как должна поступить Рада». За доверие атаману высказалось подавляющее большинство (1 или 2 воздержались). Макаренко заявил: «Ввиду такого непонятного для меня поведения Краевой Рады я вынужден сложить с себя полномочия». Председателем Рады был избран черкес Султан-Шахим-Гирей.

Осознав бессмысленность сопротивления, 6 (19) ноября утром сдался Калабухов. Еще семь человек отправились к Покровскому и сдались ему. Юнкера Софийского училища заменили караулы внутри Рады. Переворот произошел.

Покровский отдал Калабухова под суд, и тот в 5 утра 7 (20) ноября был повешен на Крепостной площади в Екатеринодаре.

К Деникину отправилась делегация Рады, подтвердившая решимость Кубани вести борьбу с большевиками до конца. Атаманом был избран линеец Успенский, генерал-майор, председателем Рады — линеец Скобцов.

8 Раде выступил Врангель. В конституцию Кубани были внесены изменения: Законодательная Рада распускалась, но и за атаманом сохранялась роль безличного президента парламентской республики.

9 (22 ноября) Врангель выехал в Таганрог с докладом о событиях на Кубани.