Белоснежный принц эльф, семь его пороков и яблоко страсти (СИ)

12 часов непрерывной работы, вместо теперешних 10, хорошее питание. Да и наказать бездумно никто не может. Эрик все контролирует. Его полюбили здесь, если меня просто перестали бояться, то его просто боготворят. Хм, а где же моя пропажа? Я не видел его уже часа 2-3…. Он ушел, когда часы приемов были закончены. Да-да, теперь у меня еще и были часы приема. Там добросовестные граждане жаловались мне на что-то или кого-то, а я все должен был разгребать. Но если честно, мне нравилось, я чувствовал себя нужным, они обращались ко мне, даже если Эрика не было рядом. Страх они преодолели давно.

Свою пропажу я нашел в библиотеке, хм, а где же еще ему быть? Он сидел на диванчике, забравшись на него с ногами, сидя по-турецки, как он говорил, брови сосредоточенно нахмурены, глаза скользят по строчкам.

- Что читаем? – я сел на подлокотник, а потом мягко соскользнул с него, падая головой на колени Эрика.

Он даже не обратил внимания, просто перевернул страницу.

- Милойла Шибаса Кьюри – отстраненно проговорил он, не отрываясь от страницы – Стихи.

- Хм, а что именно? – заинтересовался я, не думал, что он привлечет его внимание.

- Названия нет – он пожал плечами – Прочитать?

- Давай – охотно согласился я, устраивая голову поудобнее.

- Не спрашивай, зачем унылой думой

Среди забав я часто омрачен,

Зачем на все подъемлю взор угрюмый,

Зачем не мил мне сладкой жизни сон;

Не спрашивай, зачем душой остылой

Я разлюбил веселую любовь

И никого не называю милой –

Кто раз любил, уж не полюбит вновь;

Кто счастья знал, уж не узнает счастья.

На краткий миг блаженство нам дано:

От юности, от нег и сладострастья

Останется уныние одно…

Он замолчал. Вот, я же говорил, это совсем не подходит для Эрика. Он жизнерадостный, веселый, а этот писатель не верит в любовь, а если поверит, то ждет вселенской подлости.

- Не думал, что он тебе понравиться – задумчиво проговорил я.

- А он и не понравился – пожал плечами Эрик – Слишком он пессимист, а я все же не настолько.

- Ты вообще не пессимист – я приподнялся на локте – Хочешь, прочитаю тебе другой его стих, он немного повеселее?

Эрик кивнул, закрывая книгу и поворачиваясь ко мне с улыбкой.

- Ты рождена воспламенять – начал я читать наизусть, Эрик удивленно посмотрел на меня, но перебивать не стал –

Воображение поэтов.

Его тревожить и пленять

Любезной живостью приветов,

Восточной странностью речей,

Блистаньем зеркальных очей

И этой ножкою нескромной;

Ты рождена для неги томной,

Для упоения страстей.

Скажи: когда певец Леилы

В мечтах небесных рисовал

Свой неизменный идеал,

Уж не тебя ль изображал

Поэт мучительный и милый?

Быть может в дальней стороне,

Под небом Греции священной,

Тебя страдалец вдохновенный

Узнал, иль видел, как во сне,

И скрылся образ незабвенный

В его сердечной глубине.

Быть может, лирою счастливой

Тебя волшебник искушал;

Невольный трепет возникал

В твоей груди самолюбивой,

И ты, склоняясь к его плечу…

Нет, нет, мой друг, мечты ревнивой

Питать я пламя не хочу;

Мне долго счастье чуждо было.

Мне ново наслаждаться им,

И, тайной грустию томим,

Боюсь: наверно все, что мило.

- Дай угадаю – заговорил Эрик, когда я замолчал – Он так и никого себе не нашел, да?

Я закивал.

- Либо он не любил, либо его не любили – ответил я, приближаясь к нему ближе.

- Он просто сам отталкивал от себя счастье такими вот стихами… - проговорил Эрик, не обращая внимания на мои поползновения – Он отталкивал его. Поэтому и был не счастлив.

- Верно – я почти прошептал ему это в ухо.

Ого, меня заметили.

Он покраснел и посмотрел на меня, наши носы почти соприкасались.

- И что это, мне интересно, ты делаешь? – улыбаясь, спросил он.

- Как что? – я даже удивленно задрал брови – Не видишь что ли? Соблазняю тебя….

Он прыснул со смеху.

- Тар, я….

- Чшш – я зарыл ему рот пальчиком – Молчи, хорошо? Я просто хочу, немного побыть с тобой – я видел в его глазах панику – Не бойся, я только поцелую тебя.

Я толкнул его, Эрик упал на спину, я склонился над ним, он имел вид загнанного в угол зверька. Я прямо чувствовал, что он балдеет от моей власти над ним. Дурашка, это ты владеешь мной, как ты этого еще не понял?

Он ощущался мною почти на физическом уровне, как сильное магнитное поле, а когда он сам придвинулся ко мне ближе, это поле притянуло меня, и я словно оказался в каком-то коконе. Все находившееся снаружи перестало существовать, а мое изолированное от внешнего мира тело жадно потянулось к нему. Я чувствовал к нему такое влечение, что кружилась голова. Ну как, спрашивается, могло меня так тянуть к кому-то??

Он видимо понял, что сам себя выдал, своим телом, потому немного отстранился и отвернулся от меня, покраснев до самых ушей.

- Повернись, Эр – спокойно попросил я, нет, я не собираюсь просто так сдаваться.

От него шла волна столь явного возбуждения, что глаза мои непроизвольно закрылись. Господи, как чудно от него пахло! Его стройное тело дышало жаром в моих руках, а его немного напуганный, но возбужденный взгляд, будил во мне встречное желание.