Белоснежка и семь апостолов

Я налил в кружку холодного чаю (с мятой, будь она…) и прошел в спальню. Завод кончился. Делать что-либо прямо сейчас представлялось бессмысленным. Завтра, все завтра. Хотя какое завтра — сегодня… Поспать хотя бы часок, а там видно будет.

Поспать мне не дали.

Раздался чужой, нахальный такой звонок в дверь. Так звонят те, кому по службе деликатничать ни к чему — либо почтальоны, либо разносчики счетов за квартплату, либо милиция.

С милицией я почти угадал. На пороге стоял Мишка Серебренников с зеленой пластиковой папкой в руках.

Сколько я знаю Серебренникова, по нему никогда невозможно сказать, устал он или нет, он может не спать от полутора до двух суток и при этом не выказывать никаких признаков утомления. А такое случалось у него нередко, когда он нырял в глубины Интернета, забывая про сон и другие физиологические потребности. Серебренников попал к моим коллегам из отдела К на заметку в пятнадцать лет. Взломал электронную базу одного банка (из чистого любопытства, корыстью там и не пахло). Любознательного хакера пригласили в гости, грамотно обработали, слегка посодействовали в получении правильного образования, и тепленького, с дипломом под мышкой, усадили за монитор в конторе. Тараканов у юноши в голове было предостаточно, но за потрясающий КПД и неприхотливость ему все прощали. С помощью казенного компьютера он путешествовал по самым отделенным уголкам виртуального мира, заводил престранные знакомства и доставал разнообразные полезные сведения. Надо отдать ему должное, от работы никогда не отлынивал, был исполнителен и, самое главное, исполнителен своевременно. Ребята это уважали, поэтому все беспрекословно таскали ему по первой просьбе кукурузные хлопья и бодяжили дешевый «технический» кофе (почему-то именно к этому горькому суррогату, вызывающему у всякого разумного существа брезгливость, он питал особую слабость). На этих скудных калориях он мог продержаться сколько угодно долго. Собственно, его щуплой тушке этого было достаточно. Цвет лица у него был бледный независимо от времени года, брился он от случая к случаю, волосы не стриг на моей памяти ни разу, так что тускло-рыжий хвост болтался уже ниже выпирающих лопаток.

Серебренников был одним из первых обращенцев в нашем отделе. Перспектива приобрести необычную способность особого энтузиазма у него не вызвала — как он признался позднее, он и так собой по жизни был доволен. Но в цирк сходил (раз надо, значит, надо) и вернулся оттуда телекинетиком. Чуда не случилось. Тем не менее Серебренников оказался единственным из нашей команды, которому телекинез заметно добавил производительности труда. Ребята собрали ему компьютер с двумя мышками, и он стал ими споро пощелкивать, не прикладая рук (а они теперь были почти всегда заняты сигареткой и неизменной кружкой кофе). Вскоре они с Медведевым (который по сравнению с другими обращенными сотрудниками эволюционировал фантастически быстро) составили прекрасный тандем. Скорее даже симбиотическую пару. Контакт между ними существовал, наверное, на астральном уровне. Медведев объяснял это так: все мы, нетелепаты, для него как трансляторы. Мы излучаем — он принимает. Что бы он сам ни пытался нам протелепатить в ответ, мы все оказывались глухими. Кроме Серебренникова. Тот мог быть (в зависимости от ситуации) и транслятором и приемником. Медведев просто сливал ему полученную информацию напрямую, как файлы с флэшки на жесткий диск. И Серебренников один из всей команды мог максимально точно делать по описанию Медведева фотороботы и карты, учитывая те детали, которые наш довольно косноязычный телепат не мог сформулировать словами. Сработались — загляденье. Даже прозвища друг другу дали по-приятельски. Медведев коллегу-программиста окрестил Сутульцем, а тот его — Мозгонавтом.

Что привело Сутульца ко мне в этот ранний час, я мог только гадать.

— Здрасьте, Андрей Гаврилович, — сказал он. — Можно? — И глазами указал на коврик в коридоре.

Я жестом пригласил его войти, но дальше коридора не пустил.

— Что у тебя?

— Из лаборатории прислали, вот, — он протянул папку, — с указанием от Дмитрия Руслановича лично, чтобы все сотрудники отдела заполнили, а я бы отправил в течение дня. Держите, это ваше.

— Что это?

— Анкета для аномалов, по выяснению специализации. Помните, вы просили сделать?

Я не помнил. Я столько заслал яйцеголовым заказов за последний месяц, что сам потерял им счет.

— Они собираются проанкетировать всех наблюдаемых аномалов, — терпеливо начал объяснять Серебренников, — вычленить совпадающие ответы у людей с одинаковыми способностями и потом запустить эту анкету для обработки не обращенных сотрудников. Ну, чтобы по результатам спрогнозировать их будущую специализацию. Вспомнили? — спросил он, глядя на меня с беспокойством и какой-то детской надеждой.

Я мельком задел взглядом зеркало: в нем отражались два одинаково сгорбленных, бледных и заросших персонажа с безрадостными и малоосмысленными лицами. М-да…

— Вспомнил, — сказал я.