Bellezza (СИ)

— Только не говори, что тридцать, а то моё бедное сердце этого не выдержит, — на полном серьёзе произнёс он.

Я свирепо уставилась на него.

— Тебе, блять, смешно?

— Немного, — улыбнулся он. — А ты забавная, когда злишься. Надо злить тебя почаще.

Глядя на эту его мальчишескую улыбку, я почувствовала, как вся моя злость тает, как мороженое в жаркий июльский полдень.

— Дурак.

— Я знаю. Говорят, что это во мне людям нравится больше всего.

С трудом пряча улыбку, я откинула голову назад, и, прикрыв глаза, глубоко вдохнула свежий вечерний воздух. Закат был почти час назад, и в темном небе уже задорно подмигивали первые летние звезды.

Резкая вибрация телефона нарушила наше молчание. Я приоткрыла один глаз. Мой спутник, нахмурившись, смотрел на экран телефона. Заметив мой взгляд, он быстро заблокировал его и сунул в карман.

— У меня есть примерно около часа, так что долгую прогулку не обещаю, но могу проводить тебя до дома.

— Всего час? — насмешливо спросила я, стараясь скрыть легкое разочарование. — А потом что, пора в кроватку?

— Ну вроде того, — усмехнулся он.

— Ладно уж, Казанова, пошли, здесь недалеко.

Вечер в Риме, плавно перетекающий в ночь — это отдельный вид прекрасного. Особенно летом в пятницу.

Мы неспешным шагом двигались по широким улицам, полным оживленно болтающих туристов и местных. Рим никогда не спит ночью, здесь полно кафе и ресторанов на открытом воздухе, а кроме того, в пятничный вечер легко можно увидеть уличных музыкантов.

Как раз таких мы и встретили у входа в парк. Я остановилась и с интересом прислушалась. Пели на английском — что — то из репертуара Бритни Спирс, кажется, «Toxic». Мой спутник встал рядом со мной, засунув руки в карманы брюк, и, слегка покачиваясь с пятки на носок, вполголоса принялся подпевать.

Я с удивлением взглянула на него.

— Не думала, что ты поешь. Здорово получается!

Он как — то странно посмотрел на меня и загадочно улыбнулся.

— Да… Ну что, идём?

Я кивнула. Он совершенно обыденно взял меня за руку, и попутно одобрительно кивнув музыкантам, кинул в футляр для гитары, стоящим перед ними, пару монет. Барабанщик широко улыбнулся ему в ответ и отсалютовал палочками.

Остаток пути мы шли в молчании, которое, впрочем, нисколько не напрягало, а, скорее, волновало. Его рука все ещё сжимала мою, посылая тысячи импульсов по всему моему телу.

Мы почти прошли к моему дому, и я впервые пожалела, что живу нелегко от работы.

— Ну… Собственно, здесь я и живу, — нехотя сказала я, кивком показывая на небольшое двухэтажное здание. — Спасибо, что проводил.

Он достал из кармана телефон и быстро поглядел на дисплей.

— Пожалуй, у меня ещё есть пара минут.

— Сигарету? — не удержалась от улыбки я. Он рассмеялся и кивнул.

Какое — то время мы молча курили, глядя в ночное небо.

— Так почему все — таки час? — наконец, не выдержала я.

— Таковы правила, — туманно ответил он, искоса поглядывая на меня.

— Правила? Ты что, мафиози или типа того?

Он расхохотался.

— Ты неподражаема, Кэт.

— И все — таки?

Все ещё смеясь, он покачал головой.

— Да просто на проекте у нас есть определённое расписание и правила, которым мы должны следовать.

— На проекте? — Я окончательно перестала что — либо понимать.

— Да. X-фактор.

Я чуть не проглотила сигарету. Вот это поворот.

— И… Чем ты там занимаешься?

— Пою.

Да уж, могла бы и догадаться… Теперь мне стал понятен его интерес к уличным музыкантам. Мой комментарий о том, что у него «здорово получается», должно быть, здорово его повеселил.

— Один?

— Нет, в группе. Я пою, Вик и Томас гитаристы, Итан на барабанах.

— И как называется ваша группа?

Он немного помолчал.

— Måneskin.

— Интересное название, — оценила я.

Он улыбнулся уголками губ.

— Это датское слово. Означает «лунный свет».

— А почему…

— Это Вик придумала. Она наполовину датчанка. Нам нужно было название — такое, чтобы зацепило. Ну и мы попросили ее назвать нас какое — нибудь прикольное датское слово, вдруг подойдёт. И в итоге остановились на этом.

— И давно вы.. ?

— Около года, — он сосредоточенно затушил сигарету указательным и большим пальцами. — Играли на улицах, выступали на местных фестивалях. Наконец, решили что пора что — то менять.

Я по-прежнему пыталась переварить услышанное. Наверное, у меня было офигевшее лицо, потому что он недоуменно спросил:

— Что?

— Да ничего, просто… Блин, тебе всего восемнадцать, и ты уже поешь в группе, идёшь на чёртов X-factor… Это круто. У меня реально нет слов.

Его лицо разгладилось и он искренне улыбнулся.

— Спасибо. Это все… Сложно, понимаешь. Репетиции и все такое. Мы местные, но ежедневно ездить из дома сюда… Это нереально. Поэтому приходится жить вместе с другими ребятами. У нас есть очень немного свободного времени, и мы можем проводить его вне проекта, так сказать, но есть определённые правила. Как, например, быть в Доме не позже 11.30.

Он глубоко вздохнул.

— Так что, прости, что сегодня все получилось как — то… Скомканно.

Я только кивнула. После его рассказа все встало на свои места. Вот только один вопрос не давал мне покоя.

Я посмотрела ему прямо в глаза.