Белль и Себастьян

И они оба быстрым шагом направились к пролому в скале. Остальные, оставшись на местах, следили за ними взглядом. Слишком легко в такой ситуации забыть об осторожности и вывихнуть щиколотку, если не хуже! Возбуждение, которое за долгий день, казалось бы, покинуло загонщиков, вернулось вместе со вторым дыханием. Андре, которого мысль, что они разойдутся по домам, так и не отомстив за его рану, ужасно злила, побежал следом за Сезаром и Фабианом. И это он первым нашел следы крови.

— Кровь! Ты и в самом деле в нее попал!

Подбежал Сезар. При мысли, что сейчас он увидит окровавленную собаку, его чуть не стошнило. Он вообще едва держался на ногах. Вот уже три часа старик пытался заглушить угрызения совести, три часа сдерживал позывы к рвоте. Каждый раз, когда он пытался себя урезонить, перед глазами возникало искаженное горем лицо Себастьяна: «Де, я никогда тебя не прощу, если она умрет!». Это были последние слова мальчика, он прекрасно их расслышал, хоть и убегал от овчарни как заяц. Три часа Сезар пытался их забыть, и все это время они терзали ему душу! Гнев прорвался наружу внезапно, и он сам удивился тому, насколько грубо прозвучал его голос:

— Ну и где труп псины, разиня? Под каким он спрятался камешком?

— Я не говорил, что нашел труп. Но кровь, вот она! Не могла же она появиться из воздуха!

— Пятна крови еще не доказательство того, что собака мертва. Она могла уползти через расселину. Нужно ее догнать. Я знаю, она прячется где-то поблизости. Вы раз десять проходили по этому месту, и она все время сидела тихо. Она хитрая, эта Зверюга! И если она переживет облаву…

Он не стал объяснять, просто пошел к расселине в горе. Но все было ясно и без слов. Если рана окажется не смертельной, то эту злобную тварь, и без того осторожную и хитрую, поймать будет еще труднее. Не говоря уже о риске…

Они осмотрели все кусты и все каменные россыпи вокруг расселины. От нее начинался овраг с крутыми, но проходимыми склонами, а следом за ним — ровное место, постепенно переходившее в пологий спуск. Чуть дальше виднелся полный подвижных теней сосновый лес. Чтобы добраться до деревьев, собаке пришлось бы перейти через открытую местность. Но охотники потеряли эти драгоценные минуты, когда все бросились к Фабиану. Только Сезар видел, как она убегала, но почему же он не крикнул им, куда смотреть и стрелять?

Наступающая темнота постепенно скрывала от глаз ловушки рельефа. Все устали и начинали злиться. Почувствовав это, Комбаз решил объявить отбой. Во всяком случае, то было частичное поражение или частичный успех, в зависимости от того, с какой точки зрения смотреть. Если повезет, — по весне обнаружится и скелет издохшей псины.

— Баста! На сегодня достаточно! Темнеет, пора по домам. Не хватало только несчастного случая. Возвращаемся!

Фабиан радостно закивал:

— Я всадил-таки в нее пулю, так что псина до утра сама подохнет! Смотрите, сколько на земле крови!

Охотники с ним согласились.

— А бошам что скажем? — не смог промолчать Андре.

Несмотря на больную ногу, а может, как раз таки из-за того, что рана все никак не заживала, он был настроен продолжать. Комбаз поспешил с ответом:

— Это мое дело, Андре. Ты лучше смотри, как бы ни упасть, с твоей-то ногой! Эй, Сезар, ты не против, если мы у тебя немного передохнем?

— В овчарне?

Отказать было нельзя, и старик с тоской подумал о Себастьяне, сидевшем взаперти вот уже много часов подряд. Перспектива оказаться в мужской компании взбодрила Марселя, и он озвучил свой план. Они отдохнут несколько часов у Сезара и на рассвете вернутся домой. У большинства в ягдташах осталось чем поужинать, да и у хозяина овчарни наверняка найдется припасенный для гостей круг хорошего домашнего сыра.

— Если кто-то из молодежи рвется домой, это их дело. А я не хочу потом полгода ходить с костылями! Ну, кто с нами?

Поднялось около дюжины рук. Остальные пошли вниз, в долину, предвкушая, как будут рассказывать семьям о своих подвигах. Сюзанна предпочла присоединиться к своим зятю и племяннику, которые смастерили себе факел. Самые предусмотрительные доставали масляные лампы из сумок, зажигали и перемещались в голову процессии, освещая всем путь. Никто не обращал внимания на Сезара, который, понурив голову, шел самым последним. Он искренне желал, чтобы с ним что-нибудь случилось, пусть хотя бы банальный вывих, лишь бы только избежать встречи с Себастьяном. Но луна освещала ему путь, и он даже ни разу не споткнулся.

Когда они подошли к овчарне, то увидели, что дверь, поскрипывая, раскачивается на ветру. Комбаз заметил торчавшую из щели проволоку, потрогал щеколду и не думая сказал:

— Ты что, дьявола тут запирал, а Сезар? Похоже, твой пленник дал деру!

— Себастьян!

— Что? Это его ты держал под замком? И то сказать, мальчишка все время шныряет где не следует. Тебе бы надо приструнить его, Сезар!

— Некоторые не умеют отличить козла от козы, а советы давать — пожалуйста! Мальчик не собака, которую нужно приструнивать! Не хочу, чтобы Себастьян потом всю жизнь за это расплачивался.

— Это ты на меня намекаешь?