Белая церковь

Стоя посреди двора, она насвистывала и при этом зазывно качала бедрами, как это делают женщины, когда хотят выяснить, не слишком ли длинна у них юбка. Это ее ритмическое раскачивание бедрами было настолько заразительно, что Тайка, несмотря на крайнюю спешку, проносясь однажды мимо, не смог удержаться, чтобы не шлепнуть кобылку по ляжке. Девица с ангельским голосом приняла шлепок как должное, и только отмеченная хозяином ляжка азартно дернулась, как бы говоря - а попробуй еще...

"Мамочка, да это же грешница, каких мало!" - в ужасе подумала про себя Екатерина и, благо никто ее не заметил, тихо-тихо, спиной стала отходить от глиняной крепости. Когда она была уже довольно далеко, Тайка наконец выехал со двора. Рядом с ним на правах компаньонки сидела монашка. Груженная бочонками телега булькала вовсю на ухабах, но очень спешивший Тайка погнал прямо по полям, на запад, туда, куда вел его мясистый нос в поисках удачи и счастья.

Проводив их, Екатерина возвращалась кружным путем. Она шла по деревне такая одинокая, такая растерянная, что все ей виделось как в тумане. К тому же этот на славу удавшийся калачик своим бессмертным запахом поджаренной хлебной корки добивал ее шаг за шагом.

- Ты откуда идешь такая разнесчастная?

Братья Крунту, сидя на завалинке, отмечали очередную чистку амуниции большим кувшином, который попеременно переходил из рук в руки. Обиженная на них Екатерина еще вчера поклялась, что в жизни с ними не заговорит, но теперь она была в таком смятении, что любое человеческое лицо, любой голос были в помощь и в радость.

- Знали бы вы, откуда я иду...

Братья Крунту выслушали историю испеченного калача, хохоча во все горло.

- Дура, как ему ее не шлепать, раз он с нею живет?

- Как живет?

- Ну, не знаешь, как мужик с бабой живут? Ложатся оба...

- Так он же венчанный!

- Ну, то жена. А то содержанка.

- Что значит - содержанка?

- Ну, кормишь бабу, содержишь и за то живешь с ней.

- Разве так можно?

- Если у кого есть лишние деньги, отчего нельзя!

- Но ведь это же грех!

- Ничего, Тайка и на том свете не пропадет! Он взял себе монашку в расчете на то, что, перед тем как пойти по рукам, она там, в монастыре, хоть сколько-нибудь да молилась...

- Вы сказали - перед тем как пойти по рукам?!

От хохота братья Крунту чуть не уронили кувшин.

- Да они оба на пару торгуют! Чуть только мясистый нос учует, что дело идет к заварухе, тут же грузятся на телегу. Он со своим товаром, она со своим, и живо, чтобы поспеть к окончанию баталии...

- Вы думаете, что и сегодня, выезжая со двора...

- То есть как выезжая? - навострили братья уши, - Разве он куда-нибудь собирается?

- Собирается? Да он уже бог знает где!

Братья замерли - сукин сын, опять надул их.

- Ты слышал, папаша? Мясистый нос улизнул. Только что.

Вся Околина знала, что у старика Крунту и его сыновей, помимо виноградника и походов на войну, была только одна забота - следить во все глаза за Тайкой. Приладившись к нюху своего родича, они довольно успешно устраивали свои собственные дела, но случалось, что эта бестия их надувала, сматываясь в одну секунду.

- Что будем делать? - спросил старший.

- По коням! - скомандовал старик. Он помог им быстро собраться в дорогу, проводил до ворот и после множества советов и наставлений крикнул вдогонку:

- Без монашки мне не возвращаться!

"Скажи на милость, и этот туда же! Господи, - взвыла про себя Екатерина, - отвернись от нас, когда мы придем к тебе просить о благах земных..."

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Свершение невозможного

О, если бы вместо всех этих юбок имела

бы я право природное носить штаны!

Екатерина II

Словесность отказывается за нею

следовать, точно так же, как народ...

Пушкин

После четырех лет кровопролитных боев русско-турецкая война вошла в ту драматическую стадию, при которой ни войны, ни мира. За четыре года были взяты основные турецкие крепости, прикрывавшие Оттоманскую империю с севера, - Хотин, Бендеры, Аккерман, а по Днестру все еще не шли баржи со снаряжением и провиантом для армии. Согласно первоначальному плану, разработанному в Петербурге, взятие упомянутых крепостей должно было открыть снабжение стотысячной армии по воде. Выйдя через днестровский лиман в Черное море, поток грузов должен был войти в устье Дуная, чтобы обеспечить армию на территории Болгарии, а между тем все это не происходило, потому что Измаил все еще оставался у турок, а стратегическое положение крепости было таково, что, у кого Измаил, у того и Дунай.

Турки, несомненно, подозревали, что главное сражение произойдет именно здесь, и беспрерывно закреплялись в устье Дуная. К концу войны, защищенный гигантским земляным валом, обеспеченный запасами провианта и вооружения в расчете на самую длительную осаду, насыщенный отборнейшими войсками, Измаил в конце концов превратился в железный кулак Порты на Балканах, и эта крепость стала камнем преткновения во второй русско-турецкой войне.