Белая смерть

— Откуда мне знать? Я не обладаю сверхчеловеческими способностями, как вы! Я простой моряк, и мой корабль дал течь. Наверное, эти ублюдки в Джубаиле поставили заплату из непросушенного дерева или плохо законопатили щели. А может, где-то выскочила заклепка у киля. Это мы узнаем, только когда доберемся до какого-нибудь дока.

— Мы можем дотянуть до Дохи? Осталось каких-то пятьдесят миль!

— Это невозможно! Даже если шестеро будут все время откачивать воду, ничего не выйдет. Уровень воды повышается примерно на фут в час. Если не верите, можете спросить своих людей!

Дэйн спросил, и ракканцы подтвердили слова Маджида.

— И как нам теперь быть, капитан? — поинтересовался Дэйн.

— Ага! Как только вас припекло, я опять сразу стал капитаном! — язвительно бросил Маджид. — Если бы это был не мой собственный корабль, я и пальцем не шевельнул бы, чтоб только насладиться зрелищем, когда вы будете тонуть! Но корабль — мой, а у меня есть семья, которую надо содержать… Нам нужно как можно скорее добраться до какого-нибудь порта. Примерно в миле к западу отсюда вдоль побережья Катара будет Шакик. Оттуда всего сорок миль до вашей Дохи, так что вам почти не из-за чего расстраиваться, мистер Дэйн!

— О'кей! Идем туда!

Они поднялись на палубу, и капитан отдал соответствующие распоряжения рулевому.

— Я собираюсь вывести корабль на пляж, — стал объяснять он Дэйну. — В Шакике отличный пляж, я как-то уже бывал там, соскабливал наросты с днища. Если ветер продержится и течь не усилится — и если будет угодно Аллаху — то уже через час мы будем на пляже.

Никакая неприятная случайность на этот раз не вмешалась, и уже в три часа ночи Маджид привел корабль на пляж. Кутийя скользнула по мокрому песку и чуть накренилась, ложась на округлый бок. Так что Дэйн и его отряд смогли сойти на берег, даже не намочив ног.

* * *

До самого Шакика было около пяти сотен ярдов, и отряд Дэйна зашагал по плотному песку, потом по дорожке между высокими кустарниками. Джабир начал заметно отставать. Он пошатнулся и мог бы упасть, если бы Дэйн его не подхватил.

— Я раньше ни разу по-настоящему не болел, — признался он Дэйну. — Только раз подхватил дизентерию во время каникул в Европе.

— В Шакике найдем доктора, — ободрил его американец. — А в Дохе есть английский госпиталь. Успокойтесь, все будет в порядке!

— Да… Пойдем, надо держаться всем вместе!

Джабир шел, сгибаясь от боли, и Дэйн поддержал его, обхватив за талию. Остальные шлиярдах в тридцати впереди, их светлые одежды смутно маячили в предрассветной мгле. Внезапно Дэйн остановился.

— Ты слышал? Какой-то шорох в кустах?

— Ничего я не слышал, и мне плевать на всякие там шорохи? — буркнул Джабир. — Наверное, это какая-нибудь коза, или собака, или заблудившийся верблюд. Я хочу только одного — поскорее добраться до опытного врача!

Его колени начали подгибаться, и Дэйн едва смог удержать его оседавшее тело. Американец встревожился:

— Джабир?! Надо продержаться еще совсем чуть-чуть!

Джабир не отвечал. Он потерял сознание и стал весить, казалось, не меньше тысячи фунтов.

Дэйн снова услышал какой-то подозрительный шорох. Правда, теперь уже не в кустах, а на дорожке у себя за спиной.

Он уронил Джабира, быстро пригнулся, разворачиваясь кругом и выхватывая нож.

Он уже почти повернулся, когда что-то тяжелое обрушилось ему на затылок. Дэйн потерял сознание.

Глава 20 День одиннадцатый

Кто-то тряс его за ногу, незнакомый голос тихо произнес:

— Мистер Дэйн, я думаю, вам уже пора прийти в себя!

Дэйн открыл глаза и приподнялся, морщась от боли. Голова просто раскалывалась. Он находился в большой комнате с выбеленными стенами, сидел на громоздком диване, обитом кошмарным цветастым индийским ситцем. Здесь же стоял неизменный арабский набор для кофе: приземистый столик темного дерева, медная джезва с вычеканенными на ней кругами и замысловатыми арабесками, курильница, свисающая с крюка в потолке, и совершенно неуместный среди них американский комод светлого кедрового дерева с зеркалом, в стиле эпохи экономического бума.

Дэйна тормошил мужчина, сидевший на стуле с прямой спинкой примерно в ярде от дивана, на таком расстоянии, чтобы Дэйн никак не мог достать его ударом ноги. Это был высокий худой араб с большими печальными карими глазами и аккуратной бородкой. Он сидел в расслабленной позе, спокойно сложив руки на груди. Каким-то невероятным образом ему удалось вольготно развалиться даже на стуле с высокой прямой спинкой.

— Какого черта? Кто вы такой? — спросил Дэйн.

— Мои друзья зовут меня Хакимом, — ответил араб. — Надеюсь, вы тоже будете меня так называть.

— Конечно, Хаким, — Дэйн медленно сел на диване, чувствуя, как волны нестерпимой боли расходятся от затылка по плечам и шее. Он опустил ноги на пол, но встать и не пытался. Хаким был от него футах в пяти. Ножа на поясе не было, но и так Дэйн мог бы запросто разделаться с этим Хакимом.