Белая смерть

Год назад Киту Тэйлору был вживлен трансплантат костного мозга после инфекционной лейкемии. Случай был очень тяжелый, но парень справился и, казалось, был во всех смыслах нормальным тринадцатилетним подростком. Возможно, более подверженным всяким легким недомоганиям, чем его сверстники. Ведь ему приходилось постоянно принимать иммунодепрессанты, чтобы организм перестал отвергать трансплантат. Но энергии Кита мог позавидовать любой мальчишка, да и сам он охотно участвовал во всех переделках, в которые они вляпывались.

— Врач сам сказал, что вряд ли это отторжение. Он думает, что это больше похоже на какую-то инфекцию.

Появился молодой доктор в развевающемся белом халате, на шее — стетоскоп. Откидывая непослушную челку светлых волос со лба назад, он обратился к ним:

— Мистер и миссис Тэйлор?.. Я доктор Тайдиман. Боюсь, ваш сын серьезно болен. Нам пришлось подключить его к респиратору и перевести в отделение интенсивной терапии, пока мы выясняем, что же с ним произошло.

Для Марион Тэйлор это было уже слишком, и она разрыдалась в голос:

— О, Господь Всемогущий!..

— Вы что совсем не представляете, что с ним случилось? — спросил Дэн.

— Боюсь, что нет. На данный момент. Мы ждем информацию и результаты анализов из лаборатории.

— Знаете, ему поставили трансплантат костного мозга.

— Мы в курсе, но, если это хоть как-то утешит, мы считаем, что в данной ситуации проблема вовсе не связана с ним.

— Это ведь не лейкемия опять?

— Нет, ничего подобного! Кажется, он подхватил какую-то инфекцию, которая сейчас курсирует по его организму. Надеюсь, в лаборатории сумеют выяснить, в чем причина, и мы сможем начать бороться с ней.

Тэйлор почувствовал, как внутри него борются два чувства, сменяя одно другим. С одной стороны, облегчение оттого, что лейкемия не вернулась. С другой — страх перед неизвестной инфекцией.

— Этот дыхательный респиратор, о котором вы упомянули?..

— Это аппарат, помогающий Киту дышать. Мы будем держать его на нем, пока мальчик не окрепнет настолько, что сможет самостоятельно справиться.

— Мы можем его увидеть?

— Конечно, но должен вас предупредить: зачастую для людей становится большим стрессом увидеть своих любимых, опутанных с ног до головы проводами и трубками. И постарайтесь запомнить: это все ради блага Кита. Мы должны знать, что происходит в его организме. Вот почему мы наблюдаем за всем, чем можем, с помощью электроники.

Дэн Тэйлор кивнул и помог жене подняться на ноги. Он все продолжал обнимать ее за плечи, пока они шли за доктором к небольшой палате с большим смотровым окном в коридор отделения интенсивной терапии. Дэн прижал к себе супругу, когда они увидели своего сына, лежащего без единого движения и не подозревающего ни о чем. А респиратор все щелкал и шипел, мониторы продолжали сообщать своими сигналами какие-то данные. Зеленые вспышки на осциллографе следовали одна за другой, настраивая Дэна на положительные мысли. Он видел достаточно медицинских сериалов по телевизору и знал, что эти мерцания — хороший знак, а вот прямые линии — плохо.

— Я хочу подержать его за руку, — прошептала Марион.

Дэн Тэйлор посмотрел на доктора, но тот отрицательно покачал головой.

— Именно ради блага Кита, — извиняющимся тоном объяснял тот, — мы никого туда сейчас не впускаем. Мы не хотим, чтобы он еще чем-нибудь заразился.

— Когда придут результаты из лаборатории, доктор?

— Первые будут готовы в течение часа.

— Мы подождем… Можно нам здесь остаться?

— Конечно. Я попрошу, чтобы вам принесли пару стульев.

Дэн и Марион присели на литые пластмассовые стулья, держась за руки. В безмолвном дежурстве они провели около получаса, прежде чем оба заговорили.

— Посмотри на кожу на его лице, — промолвила Марион. — Она выглядит… странно.

— Наверное, это из-за инфекции, любимая, — предположил Дэн, но он видел, что она имела в виду. Кожа на лице Кита, видимая за маской и трубками, казалась нездорово бледной.

Вернулся доктор, держа в руке небольшой планшет.

— Есть хорошие новости, но, боюсь, и плохие.

— Ради всего святого, скажите хорошие! — произнесла Марион, будто приближаясь к пределу своих возможностей.

— Нет даже намека на то, что лейкемия вернулась, и мы выяснили, что основной его причиной был менингит.

— А что насчет плохих? — напомнил Дэн.

— Мы все еще не знаем, что является источником заражения. В лаборатории пока ничего не нашли, но позвольте объяснить в двух словах. Это результаты исследования только непосредственных образцов. Есть шанс, что картина прояснится утром, когда вырастут культуры, взятые накануне вечером.

— Извините?..

— Иногда в только что взятых образцах слишком мало бактерий, чтобы их можно было сразу же обнаружить под микроскопом, — стал объяснять Тайдиман. — Так что делается посев на искусственную питательную среду, и микробов оставляют на ночь в инкубаторе, чтобы дать им время на рост и деление.

— Значит, надо ждать, — подытожил Дэн, вздохнув.

— Боюсь, что так, — подтвердил Тайдиман, с сочувствием в голосе.

— Доктор, вы обратили внимание на его кожу? — спросила Марион.