Читаем Белая кошка в темной комнате полностью

— Тошно ей тут было после развода, да и я бузил… И неприятности какие-то, чую, были у нее по работе. Так мне как-то и сказала: «Пропадайте вы все здесь пропадом, уеду, куда глаза глядят, не могу больше!» Потом про тетку вспомнила — все же не чужой человек, хоть и не виделись с нею с Машенькиных похорон. Заставила меня Анне написать. Та согласилась. Вот Ритка и уехала. Теперь там так и живет и о батьке не вспоминает!

Панов всхлипнул и посмотрел в окошко.

— А где племянник, Ефим этот, не слышали?

— Я же говорил, что милиция не поймала. Я и Анну спрашивал, когда гостил у нее. Сама она не знает, жив он или нет. По мне, так гадов таких земля носить не должна.

Тут старик смущенно покосился на Широкова и несколько виновато сообщил:

— Вишь ли, дело в чем. Ритка мне незадолго до отъезда проговорилась, что в июне 75-го перед самыми выпускными экзаменами, ее в училище нашел Ефим. Это ведь уже после ограбления было, милиция его искала… Ефим интересовался у Риты, куда уехала мать, Анна то есть. Ритка город только от меня знала, но ни улицы, ни дома. Так ему и сказала. Так тот бандюга, вместо благодарности, пригрозил, что прикончит и ее, и меня, если Ритка кому-нибудь проболтается про его появление. Ритка испугалась и все годы этот факт от меня в секрете держала. Так что, может и жив еще, зверюга…

Решив, что глубже копать неудобно, оставаясь в личине «корреспондента», Широков начал прощаться, тем более что прошло уже два часа, а в управлении он обещал быть к обеду.

Панов удивленно захлопал глазами:

— Как же так? Ты ничего не записал про боевые дела мои?

Но Широков искренне успокоил, что встреча эта не последняя, они обязательно еще увидятся и поговорят более обстоятельно.

<p>27 июля. Среда. 13 часов</p>

Поворот истории показался Широкову настолько неожиданным, что он решил до возвращения к товарищам удостовериться в факте подмены в больнице, где работали обе «героини». Поэтому, выйдя на ближайшую оживленную улицу, он из автомата позвонил в управление и сообщил Никифорову, что задерживается. Не желая пускаться в пояснения, Станислав не совсем учтиво бросил трубку. Затем он поймал подвернувшееся такси и помчался в больницу.

Работник, ведавший кадрами младшего персонала, с удивлением разглядывал красную книжечку, протянутую запыхавшимся приезжим. Потом он глянул поверх очков на предъявителя, представился сам и достаточно доброжелательно поинтересовался, чем может помочь милиции. На провокационный вопрос, работает ли у них Монина Виктория, мужчина подозрительно смерил Станислава взглядом с головы до ног и сказал:

— Гм… По-моему, в первую очередь милиция должна знать, что Монина у нас не работает, поскольку она уже три года как умерла!

Широков на мгновение потерял дар речи и грохнулся на оказавшийся рядом стул. Несколько оправившись от второго за какие-то пару часов удара, Станислав хрипло спросил:

— Не будете ли Вы, Григорий Владимирович, так любезны, рассказать мне обо всем поподробнее. Я недавно приехал и не говорил еще со здешними коллегами по этому поводу.

По выражению лица собеседника было ясно, что говорить ему на эту тему не особенно хочется, да еще в преддверии обеденного перерыва, о чем красноречиво свидетельствовал взор, обращенный к настенным часам. Но Широков не хотел уступать.

— Я понимаю, что скоро обед, но для меня крайне важно услышать все именно сейчас: мы расследуем тяжкое преступление, и счет времени идет на часы!

Под впечатлением искренней мольбы в голосе оперативника, кадровик смирился со своей участью. Поудобнее расположившись в кресле и покусывая дужку снятых очков, заговорил:

— Собственно, лично я Монину знал плохо, так как работаю в должности с 1983 года. Насколько я помню из ее личного дела, с которым знакомились Ваши коллеги весной 85-го года, Монина Виктория Ивановна была принята на работу в нашу больницу медсестрой или няней еще в 1972 году. Потом училась в медучилище в соседней области, вернулась сюда в 1975 году уже специалистом. Работала на различных должностях младшего и среднего персонала.

Он чуть подумал, стараясь точнее вспомнить обстоятельства и правильно их изложить:

— С 1983 года как раз Монина стала сестрой-хозяйкой, а попросту говоря, — завхозом. Замечаний серьезных по работе не имела, ходила в передовиках. Поговаривали, правда, что она… — кадровик замялся, подыскивая точное определение, — …несколько легкомысленна в отношениях с мужчинами, но это, скорее, ее личное дело. На работе это не отражалось. Но вот в марте 1985 года выяснилось, что Монина замешана в серьезных махинациях с лекарствами, в том числе, с наркотиками. Разразился скандал. Мне не хотелось бы касаться сути подробно, ибо некоторые из косвенно виноватых людей до сих пор работают в больнице. Они не были замешаны в делах Мониной, но проявили, как тогда говорили, халатность, за что и пострадали в разной степени.

Станислав согласно кивнул, на что кадровик благодарно прикрыл глаза.

— 29 марта, если не ошибаюсь, Монина последний раз вышла на работу, но с обеда ушла, и больше мы ее не видели… Живой…

— То есть? — переспросил Станислав.

Перейти на страницу:

Похожие книги