Белая эмиграция в Китае и Монголии

Князю Касымхану Чанышеву везло на знакомых. На другой день в Кульдже он встретил другого знакомого – полковника Аблайханова. Чанышев пригласил его на обед. Полковник Аблайханов хорошо знал князей Чанышевых, поверил в легенду предателя. Так как Аблайханов служил переводчиком при штабе Дутова, то он без особых затруднений организовал Чанышеву первую встречу с атаманом.

На приеме у атамана Дутова Чанышев объяснил атаману, почему он принял должность начальника милиции у большевиков в Джаркенте. Он разыграл разгневанного сына, сказав атаману, что его отца снова арестовали большевики. (Ив самом деле, Чанышев знал, что отец его вторично арестован, в целях операции, чтобы заставить Дутова и его окружение поверить Чанышеву.)

– Я жду не дождусь, когда мне можно будет отомстить им за все это! – кричал, как настоящий актер, Чанышев.

Однако атаман Дутов держался настороженно. Чанышев понял, что так легко его не провести и одним словам он не поверит. Убедился князь и в том, что от отца Ионы и полковника Аблайханова атаман Дутов узнал многое из жизни его, Чанышева.

Когда князь Чанышев начал рассказывать о готовящемся восстании в Джаркенте, о других городах, готовых присоединиться к контрреволюционерам, о силах, которыми располагают заговорщики, разговор пошел оживленнее. Атаман Дутов рассказал князю Чанышеву, как трудно пришлось его отряду, когда измученные тяжелым переходом через перевал Кара-Сарык оренбургские казаки спустились в долину реки Боротолы. Без продовольствия, оружия и боеприпасов (все пришлось сдать на границе китайским властям, оставив лишь несколько винтовок для конвоя).

Только с приходом сотен Первого Оренбургского полка полковника Завершинского{17} жизнь в Суйдуне пошла лучше. Удалось создать штаб во главе с полковником бароном Попенгутом{18}. Объявился на востоке Китая и член Оренбургского войскового правительства Анисимов{19}. Присланные им денежные суммы дали возможность поправить дела, закупить оружие, экипировать казаков.

Атаман приказал Чанышеву соблюдать строжайшую осторожность на посту начальника милиции Джаркента. Он рассказал ему, как чекисты разгромили подпольную организацию полковника Бойко только из-за того, что его соратники не соблюдали элементарных правил конспирации. Чанышев, конечно, лучше Дутова знал об этой акции чекистов, проведенной семиреченскими чекистами во главе с Эйхмансом. Тогда в одну декабрьскую ночь в разных пунктах было арестовано несколько сот заговорщиков, захвачены подпольные склады оружия и боеприпасов. В операции участвовали и джаркентские чекисты и милиционеры, арестовавшие агентов полковника Бойко в самом городе и в селах уезда.

Чанышев молча слушал атамана.

– О тебе, князь, знаю все! – сказал Дутов, поднимаясь и давая понять, что аудиенция окончена. – И ты знай: все могу простить, кроме измены! Если ты предашь – на дне моря достану и поставлю к стенке! Для связи я пришлю к тебе в милицию своего человека. Устрой надежно и смотри, чтобы с его головы волосок не упал бы! Понятно?

Чанышев благополучно вернулся в Джаркент.

Через несколько дней в управление джаркентской милиции был принят на работу новый делопроизводитель – Дмитрий Нехорошко, присланный для наблюдения самим атаманом Дутовым. Он должен был помочь «мятежным милиционерам» подготовить выступление и арест джаркентских большевиков. Но, в свою очередь, Нехорошко был немедленно взят на заметку чекистами. На службу его приняли, чтобы успокоить Дутова.

Вместе с князем Чанышевым Нехорошко составлял донесения атаману Дутову – предварительно продуманные и одобренные чекистами во главе с Суворовым и Давыдовым. Через князя Чанышева подобрали и своих связных – несколько человек чекистов во главе с Махмутом Ходжамьяровым, Газисом Ушурбакиевым. Эти «верные посыльные» доставляли почту в Суйдун и обратно. Они получили задание от чекистов – ближе познакомиться с охраной атамана Дутова и сделаться там, в штабе Дутова, своими людьми.

Дмитрий Нехорошко, считая, что он посылает «тайное письмо» Дутову (в действительности, конечно, известное чекистам), писал о Чанышеве: «Князь Чанышев действительно отдается целиком нашему делу. Что от него зависит, он все делает. Его работа деятельная, но очень остры шипы у советской власти. С нетерпением ожидаем Вашего прихода и начала действий!» Еще в свой первый визит предатель Чанышев, по приказу чекистов, должен был начертить план штаба и дома атамана Дутова. Уточнить этот план помог позже Махмут Ходжамьяров, трижды возивший донесения Чанышева к атаману Дутову.

Переписка с атаманом развивалась успешно. Отвечая на очередное письмо Чанышева, Дутов писал: «Письмо Ваше получил. Сообщаю новости. Анненков уехал в Хами. Все находящиеся теперь в Китае силы мною объединены. С Врангелем имею связь. Наши дела идут отлично. Сообщите точно число войск на границе, как дела под Ташкентом и есть ли у Вас связь с Иргаш-баем?» Вместе с этим письмом нарочный привез от Дутова несколько пачек воззваний к населению Семиречья от белых, к моменту восстания. Привез их нарочный – чекист Махмут.