Being No One - The Self-Model Theory of Subjectivity

Представьте себе небиологическую обработку информации, характеризующуюся поистине классицистической архитектурой: В его внутренней экологии эпистемических состояний существовали бы только символические репрезентации типа GOFAI, и все, что там было бы, это основанные на правилах операции над синтаксически определенными лексемами - и давайте просто допустим, что в этих условиях он действительно мог бы иметь какое-то знание о мире и о себе. У нашего искусственного демона была бы символическая модель мира, символическая модель себя и символическая модель отношения интенциональности. Их содержание было бы когнитивно доступно классицистическому демону, поскольку он мог бы в некотором смысле думать об этом, формируя концептоподобные ментальные структуры. В частности, у него была бы только обедненная и чисто когнитивная перспектива первого лица, но не аттенциональная перспектива первого лица. Создавая ее, он мог бы связать некоторый демонстративный самосимвол, скажем, с объектом-символом, формируя более сложное внутреннее выражение типа 〈THIS system is currently being affected by a perceptual object belonging to category X in manner Y〉. Это может быть эпистемический агент, даже превосходный автономный агент, по-настоящему когнитивный робот, идущий по миру, непрерывно извлекающий информацию через свои сенсоры и генерирующий небиологический вид чисто символического знания. Если бы его модель реальности была хорошей репрезентацией реальности, то она обладала бы интенциональным содержанием. Но будет ли у нее феноменальное содержание? Кажется, легко придумать возможный мир, в котором он был бы эпистемическим субъектом, но не аттенциональным субъектом. И снова, похоже, это вопрос терминологии. Настоящая теория исключает возможность того, что эта система может быть сознательным субъектом, поскольку по причинам эмпирического и феноменологического правдоподобия СМТ делает сильный акцент на субсимволической обработке информации. Трудно представить, как могло развиться нечто подобное нашему классицистическому демону. И в этом случае, хочу заметить, наши интуиции в пользу тезиса о том, что искусственный демон определенно не обладает сознанием, гораздо сильнее. Но, опять же, интуиция отражает лишь то, что было феноменально возможно и необходимо в нашей жизни и жизни наших предков. Феноменальность проявляется в теоретически относительных степенях удовлетворения ограничений. И интуиция может быть шовинистической.

Можно ли иметь сознательную перспективу от первого лица, не имея сознательного "я"? Можно ли иметь осознанное "я", не имея осознанной перспективы первого лица?

По определению, PMIR не может существовать без субъектного компонента. Однако, как указывалось в разделе 6.2.6, можно представить себе, что этот субъектный компонент полностью непрозрачен и по этой причине не служит для инстанцирования феноменального свойства самости. В таком случае может существовать сознание, плюс ПМИР, но происходящий из того, что феноменологически было бы только непрозрачной системой-моделью. Таким образом, первая часть нашего ответа состоит в том, что на уровне сознательного опыта не было бы никого, обладающего соответствующей перспективой. Мы можем описать возможность такого рода нейрофеноменологической конфигурации таким образом, чтобы не было логических противоречий. Открыт эмпирический вопрос о том, является ли класс систем, описываемых этой конфигурацией, функционально возможным. Открыт и философский вопрос, захотим ли мы в таких случаях говорить о перспективе от первого лица.

По определению, PSM - это теоретическая сущность, отличная от PMIR на всех уровнях описания. Следовательно, должно быть возможно существование ПСМ без ПМИР. Эмпирически примеры, подобные рассмотренному выше случаю акинетического мутизма, представляют собой правдоподобное доказательство того, что нейрофеноменологические конфигурации такого типа действительно существуют. С философской точки зрения, гораздо более сложным является вопрос о том, следует ли рассматривать существование стабильного ПМИР как логическое условие для актуализации личности, или же для приписывания личности достаточно иметь обедненную, но стабильную ПСМ. К счастью, поскольку многие пациенты, страдающие акинетическим мутизмом, через некоторое время выздоравливают, все они, безусловно, обладают потенциалом для восстановления феноменальной субъективности. В этом смысле они, безусловно, являются личностями. Но, учитывая имеющиеся в распоряжении концептуальные инструменты, легко понять, что могут существовать и гораздо более сложные случаи. К таким случаям можно отнести людей, все еще обладающих феноменальной самостью, в каком бы рудиментарном виде она ни была, но утративших всякий потенциал восстановления рациональности, когнитивной или волевой ПМИР.

Каким образом феноменальная перспектива первого лица способствует появлению перспективы второго лица и возникновению множественной перспективы первого лица? Какие формы социального познания неизбежно опосредованы феноменальным самосознанием. А какие нет?