Бей ушастых! Часть 3

— Не хочешь посмотреть, как Сурик работает? — без всякой надежды спросил я.

— Нет! Конечно, нет! — ужаснулся Шеоннель.

— Нашел, что эмпату предложить, — похихикивая, поддел Кардагол, — меня, кстати, можешь не приглашать, мне на пытки неинтересно смотреть. Насмотрелся в свое время. Пошли, что встал?

Он вывел меня из спальни полуэльфа, прикрыв за собой дверь. Я не удержался и поддел:

— Наверно, у тебя, в отличие от твоего сынка, в прошлом классные палачи были, вот и насмотрелся?

— У меня нет. У Совета были. Я, знаешь ли, зайчик, со стороны жертвы с работой палачей знакомился, — объяснил Кардагол и ухмыльнулся, — пойду я. Меня там дама ждет.

— Подожди.

— Что? Ах, да! Ты же обещал мне сцену ревности. Ну, давай, начинай.

— Очень смешно! Я спросить хотел — правда, что с Шеоном все в порядке? Ты можешь гарантировать, что больше на нем нет заклинаний замедленного действия?

Кардагол перестал ухмыляться и серьезно отвечал:

— Таких гарантий я дать не могу. Но я бы не рекомендовал пугать эльфенка правдой. Пусть думает, что все в порядке. Кошка присмотрит за ним и вовремя среагирует на попытку активировать заклинание.

Ну, если он считает, что присутствия магического животного достаточно для того, чтобы Шеоннель не представлял опасность для окружающих, то ладно. Ему виднее.

Кардагол поспешно попрощался и исчез. Интересно, он очень обрадуется, если я сейчас последую за ним и устрою сцену ревности? Репутация моя давно уже в этом плане никуда не годится, особенно в глазах Вальдора, так почему бы не развлечься, и его зазнобу не напугать до обморока? К счастью Кардагола, настроение у меня все ж таки не такое шутливое было, да и посмотреть, что там с Наливаем хотелось больше, чем валять дурака в покоях одной из фрейлин.

Я мог бы и один в пыточную сходить, но подумал, что родителям моим тоже интересно будет. Если не на пытки посмотреть, то хотя бы узнать, что Налиэль пойман. Может быть, это я зря придумал — среди ночи их беспокоить. Но, с другой стороны, если они там ссорятся из-за Ларрена, то мое появление с новостями будет кстати.

К сожалению, я опоздал. Они уже успели поссориться. Я это сразу понял, хоть мать и делала вид, что все в порядке и папе просто случайно приспичило среди ночи сбежать в Эрраде.

И вот теперь, значит, сидим мы с мамой в креслах и готовимся наблюдать за работой Сурика.

Палач всея Зулкибара, наконец, остановил свой выбор на странном приспособлении, которое я поначалу за щетку на палке принял, но только это, конечно же, никакая не щетка была. Когда Сурик ее взял со стола, на котором инструменты лежали, мне видно стало, что на том месте, где у нормальных щеток щетина располагается, на этой штуке поблескивали пять стальных когтей.

— Это что это за фиговина такая? — заинтересовалась мать.

— Это, княгиня, «драконья лапа», — охотно пояснил Сурик, — а пытку, производимую ей, часто называют «шактистанская щекотка». Но это неверно. Каждый уважающий себя палач знает, что «драконью лапу» придумали зулкибарские специалисты.

Сурик лихо взмахнул этой когтистой «щеткой», со свистом рассекая воздух. Налиэль, которому все это дело было отлично видно, тихо всхлипнул.

— Эльф, батя у меня не изверг какой-нибудь, — доверительно пробасил Вадик, который в это время аккуратно сметал волосы Налиэля на совочек, — ты только кивни, что согласен колоться, и останешься с неиспорченной шкуркой.

Эльф отважно тряхнул стриженной головой и зажмурился, явно давая понять, что говорить не желает и вообще он никого не видит и если очень сильно постарается, то у него получится поверить, будто его здесь и вовсе нет.

— Какой несговорчивый пациент, — огорченно проворчал Сурик и приступил к делу.

— Ой! — сказала мама.

— Ууууу, — замычал Налиэль.

И это Сурик всего лишь нежно провел «драконьей лапой» по эльфовой спине, оставляя неглубокие царапины. Что же будет, когда палач усилит нажим? Мать-то ладно, она, скорее всего, просто отвернется или курить убежит. А вот Наливай… так и будет мычать? Ему, наверно, очень хочется заорать, как следует, уже сейчас. Мне его жалко? А вот и нет! Не жалко ни капельки! От пыток у Сурика еще никто не умирал, я это точно знаю. А раны залечить не проблема. Правда полечат Налиэля только в том случае, если он изволит заговорить.

Сурик несколькими быстрыми движениями превратил спину эльфа в кровавые лохмотья. Что-то неинтересно даже. Зачем он сделал это так быстро? Эльф даже почувствовать не успел. Но тут подоспел Вадик с ведром какой-то жидкости и щедро плеснул на спину Налиэля. Эльф заорал (насколько это было возможно при отсутствии рта) и задергался.

— Рассол, — пояснил для нас Вадик, — из-под огурчиков. Мама сама солит, ядреные получаются, хрустящие. Но рассол слишком соленый, не попьешь. Так мы с папой ему применение нашли.

— Надо же, какие хозяйственные, — промямлила мать и развернулась вместе с креслом спиной ко всему происходящему.

— Ну что, борэль Налиэль, не хотите нам что-нибудь сказать?

Эльф, продолжая страдальчески мычать, отрицательно замотал головой.