Бей своих!..

По пригородным рощам и лугам

И в обновленной зелени весенней

Оригиналы вижу тут и там. Павел СЕРГЕЕВ

По лесопаркам, подмосковным тропам

И по другим прогулочным местам

Брожу с машинописным гороскопом,

Оригиналы вижу тут и там.

Смотрю в страницы, а потом — налево

И замечаю пару стройных ног.

Спросил ее:

— Простите, вы не Дева?

— Иди ты, — отвечает, — Козерог…

Перехожу на календарь японский

И спрашиваю робко:

— Вы Змея?

А та в ответ не изменила тон свой

И прямо как отрезала:

— Свинья!

НУ И НАГЛОСТЬ!

Скворцами оглашен высокий небосвод.

Лошонком по мосту трамваишко процокал.

Теперь гуляй, мелькай между колоннами,

дрожи плечом от тульских сквозняков с башкой,

набитой книгами талонными,

с дыхалкой, полной не моих стихов. Александр ЩУПЛОВ

Свиненком «жигуленушки» прохрюкали

и растворились в дымке голубой,

обрызгали, подлюги, извозюкали

тебя с твоей походкой и судьбой.

А ты идешь с авоськами, набитыми

 стишатами моими через край,

а также интервью со знаменитыми

страдальцами за либеральный рай.

Скворцы свистят рулады завиральные,

а вас надули в Туле невзначай:

все по талонам — порошки стиральные

и сахар, чай? И не индийский чай?

Теперь гуляй, скучай между колоннами

и жди, когда откроют вторсырье,

чтоб сдать мои творенья эталонные

и получить талоны на старье.

Не жалко бы тебя отсюда палкою!

Теперь дрожи плечами и спиной

с лохматою башкою и дыхалкою,

набитою Ахматовой — не мной.

КАМЕННАЯ ГОСТЬЯ

Вновь над замком твоим деревянным

Мечут молнии ревность и злость.

Я растерянней Дон Гуана,

Ты сурова, как Каменный Гость. Юрий УВАРОВ

Снова замок скрипит деревянный,

И, смущеннее, чем мальчуган,

Я свидания с Доной Анной

Дожидаюсь, как Дон Гуан.

Да, конечно, случались обманы,

Мечут молнии ревность и злость,

Но заместо прекрасной Анны

Заявляется Каменный Гость.

Не сеньор командор Де Сильва,

А супруга, которая бдит.

Как схватила меня — да сильно! —

И сурово в глаза глядит.

Я ведь скульптор — могло и присниться,

Но глаза застилает туман.

Тяжело пожатье десницы.

Гибну, кончено, о, Дона Ан…

(Проваливаются.)

РЕЦЕПТ

Земля пахнет бальзамом…

Лунный запах сухого вина…

Душа болит, как печень,

Который год подряд.

А чем лечиться?..

Нечем! Воспоминаний град. Вениамин БУТЕНКО

Душа полна желаний

Уже который год,

Но град воспоминаний

По печени мне бьет.

«Лучистое» лучится,

Портвейн «Кавказ» печет…

А чем теперь лечиться?

Душа ответа ждет.

Конечно, не бальзамом

И не вином сухим,

А памятным указом,

Пусть глупым и плохим…

ЗЕЛЕНЫЙ СВЕТ

И друзья поделом упрекают:

«Все не то, все не так, дорогой,

все не те голоса увлекают,

и идешь ты не с этой, а с той…»

Мой — светофор зеленый… Николай ЗИНОВЬЕВ

Это стало уже наказаньем:

все не то, все не так, между дел.

Даже в книге стихов

«Ускользаньем»

я назвал свой заветный раздел.

Старый друг, подымив сигаретой,

не велит от друзей ускользать.

«Не ходи ты, — советует, — с этой…»

И не знает, как дальше сказать.

Может быть, поделом упрекает:

надо было не с этой, а с той.

Но не те голоса увлекают

на эстраде с ее суетой.

Там, где Мастер, в искусство влюбленный,

Маргариту не может найти.

И горит светофор мой зеленый не на том,

но на скользком пути.

АХ, КАК ЖАЛЬ!

Что за диво ржаное пиво —

Хоть с дрожжами, хоть на хмелю.

Я от пива такой счастливый —

Всех богаче и всех люблю.

Вы не пьете? Ну что за шутки?

Не приедете? Ах, как жаль… Петр КУЧУКОВ

Дед прочел, усмехнулся криво

И давай за стихи корить:

Разве счастье у вас от пива?

Ты не вздумай, пострел, варить!

Всех он любит… Язви тя в душу!

Да с тобой в лесном далеке

Не на тракторе, друг Петруша,

Нас прокатят — на «воронке».

А в окно хохочет соседка:

«Бог не выдаст — свинья не съест».

Говорю ему:

— Что ты, дедко,

Это лишь поэтический жест!

Кто ж попрет по всему Союзу

Через Обшу и Лучесу

В комариный зуд, за Вазузу,

Чтоб такую хлестать бузу?

Что тут делать — пугать медведей?

На безрыбье хлебать беды?

Ах, как жаль, что никто не едет!

Дед смеется:

— Тады лады!

ТЕПЛОЕ МЕСТЕЧКО

Я заблудился в Подмосковье,

Устал кружить в честном лесу,