Бей первой, леди!

— Я домой не поеду.

Макс слегка опешил, посмотрел на нее, решив, что это была шутка, но Юлька смотрела серьезно и с таким видом, точно готовилась к драке. Глазища горят, губы поджаты, нижняя прикушена, сама вся подалась вперед — того гляди вцепится.

— А куда тебя везти? — растерялся Макс. — Ты сама понимаешь, что говоришь?

— А ты? — еле слышно сказала Юлька. — Ты сам понимаешь? Да они же прикончат меня или объявят сумасшедшей, я умру в больнице от естественных причин, врач напишет диагноз, и Левицкая получит мои деньги. Ты этого хочешь?! — крикнула она точно так же, как тогда, в первый момент их знакомства, и Макс понял, что дело дрянь. Домой ее не затащишь, она или снова сбежит, улучив момент, или… Да что там «или», права она, нельзя ей домой, но ему-то что делать?

— Куда тебя везти? — повторил он. — Говори…

— Ты мой телохранитель, ты и думай, — заявила Юлька уже спокойно и предупредила: — Если повезешь в поселок, я на ходу выпрыгну и скажу, что это ты меня выкинул. Макс, пожалуйста, я не хочу туда, я боюсь их, боюсь их всех! Помоги мне, пожалуйста!

Вот теперь она разревелась, крупно и по-настоящему, как и положено реветь в таких ситуациях, когда выхода нет, не просто выхода, а даже махонькой лазейки, и весь мир против тебя, и помочь некому, потому что всем плевать, у всех свои заботы. И тогда только и остается, что под поезд или в реку с моста.

— Ладно, не реви, — сказал Макс и сдал назад, вывел машину на трассу, поехал прочь от прилегающей, ровной как стекло, дороги в поселок, — хорош сырость разводить.

К дому он решил поехать дальним и кружным путем, в объезд всего города. Лишних выходило минут двадцать, зато без пробок и проволочек. Лес закончился, пошли пустыри, за ними дачки простого люда с огородиками и кустами смородины, но кое-где мелькали довольно крепкие домики, в которых при наличии навыков и некоторого пренебрежения к комфорту можно было и перезимовать. Но местный народ игрой в выживальщину не увлекался, в октябре-ноябре домики закрывал на ключ и перебирался в город, зато сейчас здесь было многолюдно.

Но и дачки закончились, пошел забор промзоны, потом оборвался, являя глазу неприглядные разрушенные ангары и заросшие полынью и лопухами железнодорожные пути локального значения. Последний состав прошел по ним лет двадцать назад, на заре демократии, аккурат перед тем, как оборонный завод сделался банкротом и прекратил свое существование. Но закончились и они, снова пошел лесок, приятный, березовый, появился знак, оповещающий о наличии впереди прилегающей дороги.

— Куда мы едем? — спросила Юлька.

— Ко мне, конечно, — сказал Макс. Ну а куда еще ее везти прикажете? В двух комнатах как-нибудь ночь перекантуются, а там, глядишь, и раньше ей надоест, домой запросится. Но сейчас туда ей точно нельзя, Рогожский не дурак, как и вдова, все они поняли, и поняли отлично, и сами знают, что ходят по краю, но доказательств-то нет. А это значит — снова ждать, со страхом открывая дверь в собственную ванную. Такого кошмара врагу не пожелаешь, и сейчас Юльке действительно лучше оставаться в стороне.

Они как раз проезжали место стыка основной и прилегающих дорог, и на развилке, лицом к трассе, а к лесу, соответственно, задом, располагался теремок, мотель с дивным названием «Ария».

Почему «Ария» — Максу никто толком объяснить не мог, но этот мотель был один из самых приличных на трассе, по крайней мере из тех, что знал Макс. Пару раз он останавливался здесь, когда мотался из Москвы в город, пока продавал и покупал жилье, пока вещи перевозил, и, чувствуя, что уснет за рулем, платил за койку в отдельной комнате. Впрочем, были тут и номера «повышенной комфортности», а именно с санузлом в номере, а не на этаже, тараканов и прочей живности не водилось, кормили сносно, а вот контингент был обычный. Водилы, проститутки, а также их залетные и постоянные клиенты. В общем, та еще публика, и Макс даже не посмотрел в ту сторону, но Юлька вдруг сказала:

— Я к тебе не поеду, там меня сразу найдут. А здесь и искать не будут, не догадаются. Останови.

— Да ты что, — не принял ее слова всерьез Макс, — что ты там забыла? Это ж гадюшник…

— Останови, — тихо повторила Юлька, и голос у нее при этом был такой, что Макс решил не спорить. Ничего, сейчас выйдет, посмотрит, сама все поймет, и он повезет ее к себе.

Макс завел «Мазду» на парковку, и поставить машину он постарался так, чтобы ее не видели с дороги. Ну, если и заметили бы, то не с первого раза. Подумал, что Юлька опять права, что теперь они с ней точно перешли на нелегальное положение, что ситуация закручена до упора и того гляди рванет. И детонатором станет Юлькин побег, ведь именно так расценят ее отсутствие дома Левицкая и Рогожский, а он, Макс Еланский, отныне соучастник.

На «ресепшен» их поняли без слов: бойкая кудрявая тетенька предложила на выбор аж два номера на втором этаже, и Юлька выбрала самый дальний по коридору, с двумя окнами, плотными шторами на них, телевизором, собственным санузлом и двумя кроватями через тумбочку.