Бегство из сумерек

— Да ну! — Он засунул деньги в карман комбинезона, — Тогда надеюсь, что у вас голова от высоты не кружится. Меня все заверяют, что будут сами мыть свои окна. А вы их видели? Половина из них снаружи не вымыта. Видели бы вы — ужас! Из-за грязи едва видно, что там внутри. Небось в их квартирах как в той черной яме в Калькутте. Ну, это не мое дело. Хотят жить в темноте — это их дело, а не мое.

— Это уж точно, — сказал Райан. — Суешь свой чертов длинный нос…

Взгляд мойщика посуровел.

— Послушай, приятель…

— Проваливай! — рявкнул Райан. — Вали отсюда!

Парень пожал плечами, расплывшись в желтозубой улыбке, и вскинул в насмешливом салюте к своим морковным волосам руку.

— Тогда приветик, весельчак!

Райан обернулся к жене. На кушетке ее не было. Он услышал всхлипы и пошел туда, откуда они доносились.

Миссис Райан истерически рыдала, лежа липом вниз поперек кровати.

Он коснулся ее плеча.

— Успокойся, любимая. Он уже ушел.

Она стряхнула его руку.

— Успокойся, я…

— Я всегда любила уединение. — прорыдала она. — Тебе все равно, ты воспитывался совсем по-другому! У нас никогда никто ни к кому не лез. Никто не совал голову в чужие окна. Зачем ты привез меня сюда? Зачем?

— Дорогая, мне все это так же противно, как и тебе. Правда! Надо постепенно все привести в норму. Покажем всем, что нам нравится быть самим по себе. Успокойся.

Миссис Райан продолжала всхлипывать.

— Пожалуйста, дорогая, не плачь. — Райан взъерошил на себе волосы. — Я все улажу. Ты не будешь видеться ни с кем, кого не знаешь.

Она повернулась на кровати.

— Прости… Одно за другим… мои нервы…

— Я понимаю.

Он присел на край кровати и стал гладить ее по волосам.

— Пойдем посмотрим мюзикл. А потом…

И когда рыдания миссис Райан стихли, раздались знакомые звуки китайского джаза. Они стали чуть тише, но все же были достаточными для того, чтобы терзать чувствительный слух Райанов.

Миссис Райан застонала и закрыла голову, пытаясь укрыться от низких, резко бьющих в уши металлических звуков.

Райан стоял, беспомощно взирая сверху вниз на рыдающую жену. Затем развернулся и стал бить по стене — бить, бить, бить, пока не исчез последний цветной огонек.

Музыка продолжала звучать.

Глава 3

Мистер Райан делает зарядку, умывается, одевается и завтракает.

Затем выходит из своей каюты и идет по главному коридору в центральный отсек управления. Проверяет координаты, датчики расхода и регенерации, кое-что подсчитывает.

Наконец устраивается за аккуратным стальным пультом со слегка подрагивающими стрелками приборов и молчаливым экраном.

Мистер Райан достает из стального ящика увесистый бортовой журнал в красной обложке, берет ручку.

Этот старомодный журнал волнует его воображение, заставляя ощущать себя первопроходцем. Это — поэма Райана, прикосновение к истории, связь с великими капитанами и исследователями прошлого.

Он вписывает дату: 25 декабря 2005 г. н. э., подчеркивает ее. Начинает писать первый из восьмичасовых отчетов:

«День одна тысяча четыреста шестьдесят четвертый. Космический корабль „Надежда Демпси“ на курсе к Мюнхену 15040. Постоянная скорость девять десятых „с“. Все системы функционируют в соответствии с первоначальными расчетами. Никаких других изменений. Все обитатели в порядке и здоровы».

Под этой формулировкой Райан ставит свою подпись и проводит по линейке аккуратную черту. Потом встает и повторяет ее для машины вслух.

Отчет Райана — на пути к Земле.

Он любит разнообразить эту процедуру. Поэтому, когда он будет делать следующий отчет, он сначала сделает его устно, а потом запишет.

Райан встает, снова проверяет датчики, оглядывается вокруг и остается довольным, что все в порядке.

Со времени посадки на «Надежду Демпси» три года назад он потерял в весе и выглядел бледным, несмотря на то, что периодически загорал под лампой. Он делает физические упражнения, хорошо питается и, похоже, находится в наилучшем возможном состоянии для человека, живущего всего при двух третях земного тяготения. Сомнительно, чтобы на Земле он сейчас смог бы пробежать даже сотню ярдов, или пройтись по коридору поезда, или хотя бы передвинуть стол из одного конца комнаты в другой. Мышцы, несмотря на тренировки, многое позабыли. Да и голову, похоже, в тесных границах идеально управляющегося корабля ожидает та же участь.

Но у Райана есть его сила воли. Воли, заставляющей три года держаться той идеальной программы, которая приведет корабль и его обитателей к нужной звезде. Воли, которая будет необходима еще три года.

Он уверен в себе и в своей силе воли.

Итак, в личном, неофициальном разделе красного бортового журнала, который никогда не передается на Землю, Райан пишет: