Читаем Беглецы из ниоткуда полностью

Беглецы из ниоткуда

Переодевшись, придирчиво оглядев себя в зеркало, Орлана вышла из каюты. Прошла по пустому коридору. И двинулась знакомым путем – чтобы уже через несколько минут решительно постучать в дверь, за которой должен был находиться ее отец.

– Прошу! – послышалось изнутри, и Орлана вошла, тщательно закрыв за собой дверь.

* * *

– Интересные события наблюдаются, – молвил Карский, улыбаясь, с удовольствием оглядывая свою старшую. Девица, ничего не скажешь, выросла пригожей. И, похоже, неглупой. Замуж бы ее. Вот только не за кого. – Молодые начинают возвращаться к истокам – так следует это понимать? Надоело одним? Или наревские реформы испугали?

– Серьезный разговор, Мамонт.

«Мамонт» – такое прозвище дала она отцу еще в детскую пору; чем-то он у нее ассоциировался со знакомым по картинкам на экранах тяжеловесным и авторитетным зверем – не хищником.

– Что – я у тебя все еще хожу в ископаемых?

Но шутливого тона Орлана не приняла.

– Мама далеко?

Карский ответил не сразу:

– Гостит у кого-нибудь, я думаю. А что, ты – с женскими проблемами? В этом я, конечно, плохой советник.

– Нет, – сказала дочь. – С мужскими. Очень кстати, что ее нет.

– Интересно. – Он все еще улыбался, как будто ожидал от разговора одних только приятностей. – Ну что же – излагай. А может, тебя накормить сначала? Чем-нибудь этаким – необычным? Вы ведь там питаетесь наверняка кое-как? Молодые всегда жалеют тратить время на то, чтобы приготовить вкусное.

– Поем с удовольствием. Но только после разговора.

– Если так – я весь внимание.

И администратор устроился в кресле поудобнее.

Орлана перешла к делу сразу же:

– Будет война.

Она понимала, что этих слов достаточно: отец, безусловно, следил за жизнью маленького человечества и понимал – кто будет воевать и с кем.

Карский ответил не сразу, но она помолчала, давая ему время подумать.

– Из-за Нарева? Его декларации о деньгах и прочем?

– Дело не в словах. Он отключил наш выход синтезатора. Это уже враждебное действие.

Карский нахмурился:

– Он не делал этого.

– Ты уверен?

– Я его не люблю, ты знаешь. Но он умный человек и не стал бы начинать с таких глупостей. Мы с ним говорили о том, что можно и чего нельзя. На самом деле он ведь хочет только объединить нас всех, а начать с отключения значило бы – вырыть между нами и вами очень глубокий ров. Даже пропасть.

– Если не он – то кто?

Карский только развел руками:

– Может, инженер? Какая-нибудь техническая надобность – профилактика, что-нибудь такое. Вы не пробовали выяснить?

– Пробовали. Никого из них нет на местах. В постах – только наши ребята. Они, понятно, ничего не знают.

Легкий кивок показал дочери, что отец знает и о вхождении молодых в состав экипажа.

– Но пусть даже выключил не он. Пусть капитан или инженер, для нас это, откровенно говоря, безразлично. Дело ведь не только в Нареве.

– В чем же еще?

– В том, что вы живете в прошлом. Не понимаете, какой мир окружает нас и каково наше место в нем…

Это, кажется, оказалось для него новым. И пришлось потратить чуть ли не четверть часа, чтобы объяснить, как обстояло дело, на молодой взгляд.

Когда она закончила, администратор уже не улыбался. И сказал озабоченно:

– Это для меня ново. События в пространстве? Привидения какие-то? О записях я слышал, но не придал значения: мало ли что придет в голову Инне…

– Это серьезно. Но главное в другом. Нельзя больше так жить. Одно из двух: или ты соглашаешься со мной. Или… я не уверена, что смогу удержать ребят от крутых действий.

– Да, – вздохнул отец. – Молодежь бывает неоправданно резкой. Хорошо; что же ты предлагаешь?

– Объединиться в единое государство.

– Этот путь был открыт для вас и раньше.

– Не так, как предлагали вы. Мы не хотим быть на последних местах – и не будем.

– Хотите, чтобы мы присоединились к твоему Королевству? На каких же правах? Колонии? Доминиона? Свободно присоединившегося государства?

– Не угадал. Мы объединимся в монархию. На равных правах. Ты будешь королем. У тебя для этого больше оснований и прав, чем у любого другого. Я – твоя дочь, наследница, так сказать, принцесса крови. И у всех – равные возможности.

– Меня в короли? Знаешь ли, я – убежденный республиканец.

– Опять ты уходишь в прошлое. Это все осталось там, очень далеко. И в пространстве, и во времени. Ты должен уметь думать так, как требует время.

– Не так-то это просто…

– Для другого – может быть. Не для тебя.

– Ты столь высокого мнения о своем отце?

– Всегда была – и остаюсь.

– Спасибо… Знаешь, твою идею стоит как следует повертеть в мозгу. Сколько ты даешь мне на размышления? День? Два?

– Ни минуты. Ребята кипят. Стоит мне вернуться без определенного результата – и они взорвутся.

– Ни минуты – я так не могу. Десять минут. А ты тем временем поешь.

– Обожду просто так. Не могу есть, когда все мои не смогли даже позавтракать из-за отключения.

– Достойно похвалы. Ну, сиди…

Карский честно продумал все десять минут. Даже глаза закрыл, чтобы лучше сосредоточиться. Наконец встрепенулся.