Беглец из Кандагара

— Вовсе нет, — рассмеялся Вадим. — Там нет никаких войн и смут, не надо никому мстить и вспоминать обиды. Просто есть возможность творить и быть настоящим Творцом, каким и вылепил человека Господь. Недаром от войн и смут в семнадцатом веке там укрылись русские старообрядцы, недаром до сих пор бытует легенда о Китеж-граде, о Беловодье. И теперь перед вами, Юрий Михайлович, встаёт очередная дилемма выбора: либо вы остаётесь здесь и продолжите бесконечную войну со своими бывшими и нынешними коллегами по партии за не совсем ещё протухший кусок долгожданного жирного мяса, приправленного, как говорит Анфиса, генно-модифицированными бактериями, либо помогаете нам найти ту заповедную дверь, чтобы уйти с нами, не оглядываясь. Уходя — уходи! Я знаю: дорогого вам человека убили вместо вас, чтобы сломать, заставить приползти на пузе и просить прощения. Я двадцать с лишним лет прожил, балансируя на грани острия, мне иногда даже снилось долгожданное убийство. Но, слава богу, эта чаша минула меня. Я только сейчас понял, почему наши предки уходили в Зазеркалье. Теперь вам решать. Уходя — уходи!

Над столом повисло гнетущее молчание.

В сознании Юрия Михайловича вдруг всплыла одна фраза, произнесённая когда-то Рудольфом Гессом: «Мы с ассистентом попытались исследовать и проанализировать ваше ближайшее будущее. Сразу скажу: весёлого мало, так как в скором будущем ожидается комиссия из Военного министерства, что для вас закончится довольно печально. Поэтому я раньше просил вас, повторяю и сейчас: примите от меня те знания, которые помогут вам стабилизировать отношения между этим миром и Зазеркальем. Только так может продлиться жизнь человека на планете».

К тому же снова в сознании замаячила цифра 2017, подкреплённая мимолётным упоминанием о всеобщей трансгенизации продуктов питания. Может быть, действительно никакой Третьей мировой войны не понадобится и в этом мире человечество начнёт самоуничтожаться под вопли гламурной рекламы с экранов телевизора и попутные развлекательные гоп-стоп-шоу? Этакий пир во время чумы.

Но надо отдать дань привычке русского офицера быстро принимать решение.

— В общем, так, — начал Бурякин. — Вы с Анфисой, вижу, давно догадались, что я знаю дорогу в ваше Зазеркалье, то есть знаю, где искать. И ответ остаётся за мной. Вы, как я понял, не собираетесь задерживаться здесь и попытаетесь отыскать эту дорогу в бесконечность. Хотя какая там бесконечность? Но в одном вы оба правы: уходя — уходи! Не вспоминая ничего и не оглядываясь. Мундиром называется то, что мы носим здесь. Да не будет на новом пути мундиром то, что скрывается под ним. Я с вами.