Беглец

Вихляющей походкой, оглядываясь по сторонам, он завернул за угол и двинулся вглубь не освещенных темных кварталов. По мере его продвижения дома становились все ниже, треснувшее покрытие тротуаров все больше завалено мусором, а многие подъезды зияли темными провалами отсутствующих дверей. Кое-где в подворотнях и узких проходах между домами, изредка мелькали огоньки сигарет, слышался приглушенный говор. Молодежные шайки готовились к выходу в более богатые места добычи. Останавливать понера они не собирались. Что можно было взять с опустившегося бродяги, роющегося каждый день в мусорных баках? Бедолагу можно было избить, или даже убить, если проиграл спор, хотя это тоже не приветствовалось негласными хозяевами кварталов, но ограбление было исключено. Здесь на окраине действовали свои законы, соблюдаемые гораздо жестче, чем в кварталах, залитых светом и охраняемых полицией. Самым мягким наказанием за подобную выходку было изгнание из города. Не выполнить решения, надеясь спрятаться в пятнадцатимиллионном мегаполисе, было равносильно смертельному приговору, исполняемому быстро и без отсрочек. Чаще шакалы просто бесследно пропадали, но причина их исчезновения не являлась тайной для жителей темных кварталов.

Бродяга беспрепятственно дошел до одного наиболее заброшенного, готового рухнуть дома, и, не раздумывая, скрылся в темном подъезде.

– Привет, Потеря, ты все еще жив? – спросил видавший виды бродяга, сидящий напротив двери, когда ночной путешественник остановился на пороге, оглядывая комнату. – Что застыл в дверях? Заходи уже весь. Или не хочешь соскочить с предмета, воткнувшегося тебе в задницу? – он рассмеялся своей шутке, поддержанной несколькими пропитыми голосами, похожими больше на скрип, чем на смех.

– Рад тебя видеть, Гук, – проходя в комнату и, по-свойски устраиваясь на свободном ящике у стола, ответил пришедший. – Все так же гавкаешь в курятнике?

Сидевший рядом с главарем бродяга начал подниматься со своего места.

– Сядь, Варс, – походя остановил его мужчина, сидящий во главе стола. – Прежде чем ты зарежешь этого цыпленка, я прикончу тебя. Потеря правильный понер, это я сказал. Если у тебя где-то чешется, выйди и почешись.

Недовольно ворча, громила сел на место.

– Что скажешь, Потеря, – продолжал главарь, – мне послышалось или, поднимаясь по лестнице, ты звенел яйцами?

– Все-то ты знаешь, Гук, – ответил пришелец.

Опустив руку в сумку, выудил из нее початую бутылку виски. Свернув пробку, сделал пару глотков прямо из горлышка и, раздвинув емкостью объедки на столе, водрузил бутылку в его центре. Присутствующие за столом одобрительно загудели.

– Плесни, Сурый, – приказал главарь, посмотрев на этикетку под лучом аккумуляторного фонаря, свисающего на куске провода над столом.

Бродяга быстро разлил содержимое бутылки по грязным пластиковым стаканам,

– Ну за встречу, – провозгласил Гук.

Присутствующие не заставили себя долго ждать, с жадностью заглатывая в луженые глотки обжигающую жидкость.

– Где помыл вискаря? – поинтересовался главарь.

– Ездил к родственникам в Доунвил. На обратке с лохом пофартило, – сообщил Потеря, выставляя на стол вторую, не распечатанную бутылку.

– Во льет, – хлопая по плечу сидящего слева от него бродягу, проговорил главарь и начал смеяться.

Вместо обычного ха-ха из его глотки вылетали звуки, похожие на кашель – гукх-гукх. Именно за эти звуки тогда еще начинающему бродяге и была присвоена кличка.

Отсмеявшись в одиночестве, Гук сделал знак вновь наполнить стаканы.

– Что нового в квартале? – спросил Потеря, откусывая от огрызка яблока, валявшегося на столе.

– Корж загнулся. Сожрал какую-то гадость. Охрана на путях пристрелила Малого. Химик куда-то пропал. Это новенькие – Варс, Бусый. Сурого ты знаешь, – кивая по очереди на сидящих за столом, представил присутствующих Гук.

– Вага, Дряблый?

– Живы. Где-то роют. Хорошо, что появился. Без тебя было скучновато, – и, обращаясь к новым членам группы, пояснил: – Этот Потеря самый удачливый понер, которого я только знаю. Его слово после моего – закон.

Присутствующие за столом понимающе кивнули.

– Погоняло странное, – проговорил Варс.

– Кликуха правильная, – пояснил Гук. – Здесь в душу ни к кому не лезут. Хочешь, звони. Хочешь, молчи. Хочешь, иди на все четыре стороны, никто не держит. Потеря он и есть потеря. Потерялся. Нашелся. Глазастый. Наводки у него хорошие. Один раз только и спалились, да и то все целы. С ним навар крутой поимеем, а как исчезнет, и у нас потери. Народу видней, как понера кликать. Может, у тебя на примете уже что-то есть? – обращаясь к Потере, обратился Гук.

– Оглядеться надо, – односложно ответил появившийся скиталец.

– Я же говорю, глазастый, – радостно произнес главарь, услышав подтверждение своих слов.

Разговор за столом постепенно начал умолкать. Понеры клевали носами, приняв приличную дозу спиртного.

– Ну раз звону больше нет, давайте укладываться, – скомандовал Гук, первым вставая из-за стола. – Сурый, погаси фонарь.

Вдоль стен комнаты были набросаны кучи грязного тряпья. Каждый поплелся к своему месту.