Беглец

На палубе второго этажа Правой крепости рубились с абордажниками врага Бык и Пират. Побратимы получили приказ как можно дольше удерживать на себе внимание противника, чтобы больше кораблей причалило к нашим ловушкам. И им это вполне удавалось — каждый из них стоил десятков воинов. А уж про психологический эффект, когда два мужика не просто сдерживают наступление, а гоняют атакующих в хвост и гриву, и говорить не стоило.

На некоторое время к друзьями присоединился Ля Ин. Пожилой Страж уже отправил моего тестя на берег (тот на удивление изящно добрался до спасательного судна, даже в воду не упал) и теперь был полон решимости сражаться до конца. По крайней мере, так он мне сказал, добавив, что трюмные команды уже поразбивали все емкости с горючей смесью, а поджечь ее он сможет и сам.

Сперва я хотел обругать этого упрямца и приказать отправляться в тыл — тоже мне, капитан последним покидает корабль. Но потом решил, что Стражу и так нелегко расставаться с крепостями, которые дали ему смысл в жизни. Он ведь формально даже моим вассалом не был — союзником, который нашел себе служение в виде обеспечения спокойствия на реке. И справлявшийся с ним до сегодняшнего дня просто замечательно.

Поэтому я коротко сказал «хорошо» и стал ждать неизбежного финала. От того, как мы реализуем гибель своего оборонительного флота, зависело очень многое.

В какой-то момент до корейцев дошло, что они сражаются с очень небольшим отрядом защитников на каждой из крепостей. Плюс еще с наших джонок начали обстреливать захватчиков. Да и бегство воинов по натянутым веревкам не прошло мимо их внимания. В общем, с запозданием, но они все же догадались, что сейчас произойдет. Правда, помешать этому уже были не в силах.

— Все! Уходим! — усилив голос, проорал Ля Ин.

Его команду продублировали командиры помладше — из тех, кто еще продолжал защищать крепости. Оставшиеся солдаты заскользили по канатам вниз, сильные одаренные отходили последними, прикрывая их. А специально назначенные бойцы, державшиеся позади, бросали в палубные шахты факелы.

Полыхнуло не сразу. Побратимы с Ля Ином успели ступить на палубу спасательного баркаса, а корейцы, сообразившие, что сейчас произойдет, устроили давку на пути к своим кораблям, когда пламя вырвалось наружу. Оно неторопливо проскользило по специально разлитым дорожкам на палубах, вышло на оперативный простор на воде, и вот тогда уже полыхнуло по-настоящему.

Наш заранее отведенный флот, вероятно, в тот момент лишился бровей и ресниц. По крайней мере, на трех судах, самых близких к разлившемуся пятну огненной смеси, запылали паруса и веревочная оснастка. Про пришвартованные к крепостям джонки и говорить было нечего. Там царил огненный ад.

К чести корейских моряков, они сражались за возможность выжить до конца. Рубили абордажные крюки, скидывали мостки и вообще избавлялись от всего, что связывало их корабли с подожженными. На веслах, так как паруса в этой давке и пламени были бесполезны, пытались отойти, выбраться за пределы огненного шторма.

Никому этого сделать не удалось.

Не пострадали от пламени лишь шестнадцать кораблей, которые в абордаж не полезли — на одном из них как раз находился Призыватель. Сейчас они на всех парах (если это выражение применительно к парусным судам) улепетывали к своему берегу, огибая пехотные плоты. А мои корабли, дождавшись, когда пламя погаснет, двинулись за ним вслед.

Один из недостатков китайского «греческого» огняв том, что он слишком быстро прогорает. На открытом воздухе, не пропитав какой-нибудь пористый материал, хотя бы дерево, он живет буквально пару минут. Этого времени вполне достаточно, чтобы дотла спалить и наши речные крепости, и джонки когурё, ведь после возгорания дерево уже полыхает без посторонней помощи. Но было бы здорово, если бы пленка огнесмеси еще расползлась по реке и поджарила десант на плотах…

«Ой, заткнись уже! — рыкнул я на разыгравшееся кровожадное подсознание. — И так филиал ада на воде устроили! Если господин Гэ не идиот, на этом все и закончится!»

Смотреть на результат того, что мы тут устроили, было действительно страшно. Крепости еще полыхали — древесины на них ушло изрядно. Правая и Центральная держались на воде этаким гигантскими погребальными кострами, а вот Левая уже стала заваливаться на бок и потихоньку уходить на дно. Джонки корейцев в большинстве своем только мачтами из-под воды торчали, а поверх водной глади плавали сотни обгоревших, раздувшихся тел. Течение медленно уносило их вниз.

Флот плотов начал обратную высадку. Времени это занимало изрядно, так что к тому времени, когда первые несостоявшиеся штурмовики стали сходить на свой берег, мои джонки уже вышли на дистанцию эффективной стрельбы из арбалетов и аркбаллист. Замерли в сотне метров от передней линии плотов, но ничего не предпринимали.

— Мы должны добить врага! — яростно напирал Чэн Шу, считавший, что нашего флота вполне хватит, чтобы без потерь пустить на дно весь десант. — Этого удара армия господина Гэ не переживет!