Беглая монахиня

Зазывале она о своем ночном приключении, конечно, ничего не рассказала. Ей так был нужен человек, которому она могла бы довериться, а Рудольфо с труппой должны были прибыть только завтра.

— Надеюсь, я вам не наскучил, — завершил архиепископский секретарь свою экскурсию.

— Что вы, что вы, — поспешила заверить его Магдалена, — это было чрезвычайно интересно!

К счастью, они уже дошли до резиденции, и любопытные зеваки остались позади. Через узкий боковой вход они вошли в неуклюжее здание, построенное из грубого песчаника. Крытая внешняя лестница вела непосредственно в зал аудиенций князя-епископа.

Кирхнер без стука осторожно открыл дверь и вежливо пропустил Магдалену вперед. Глазам ее пришлось сначала привыкнуть к темноте. Сперва ей показалось, что зрение ее обманывает, ибо представшее зрелище было более чем забавным. Она чуть не прыснула: гордый Альбрехт Бранденбургский стоял на коленях посреди зала на каменном полу и, воздев руки, о чем-то умолял стоящего перед ним мужчину. Магдалена сразу узнала его по знатной одежде. Это был тот самый человек, с которым она недавно столкнулась в дверях.

Заметив Магдалену, коленопреклоненный курфюрст поспешно подхватил руками подол своей сутаны и поднялся. Хорошо одетый мужчина исчез, не сказав ни слова, а Альбрехт Бранденбургский обратил свое внимание на Магдалену и предложил ей сесть. Выражение его лица молниеносно поменялось, и из смиренного просителя он превратился в надменного, самодовольного властелина.

— Как, говорите, имя этого канатоходца?

— Рудольфо! — Магдалена насупилась, тон архиепископа ей совершенно не понравился.

— Верно, Рудольфо. Я навел справки, этот Рудольфо, о котором я, кстати, впервые слышу, действительно мастер своего дела. Мы должны предоставить ему возможность доказать свое мастерство нам и жителям Майнца. Если представление будет соответствовать нашим ожиданиям и Великий Рудольфо не пользуется нечестными средствами вроде черной магии или тем паче некромантией, мы вполне готовы заплатить за его искусство по пять гульденов за день.

Магдалена больше не могла усидеть на месте. Она пришла в такое негодование, что вскочила, опрокинув при этом стул.

— Господин курфюрст, — не сразу заговорила она, с трудом подбирая слова, в то время как секретарь подошел и поставил на место стул, — господин курфюрст, Великий Рудольфо — величайший артист среди канатоходцев, ему не нужны подаяния! Он хорошо знает себе цену, и если она превосходит ваши возможности, он по прибытии незамедлительно отправится дальше — в Вормс, Шпейер или Кельн. Там знают, чего он стоит, и нам не придется торговаться по поводу своего вознаграждения. Так что разрешите откланяться, досточтимый государь!

Не только архиепископ удивился хладнокровию жены циркача, Магдалена сама была потрясена собственной отвагой, с которой осмелилась выступить против Альбрехта Бранденбургского. Она склонила голову, подобрала подол своего длинного платья, изобразила манерный поклон и приготовилась удалиться.

— Спокойно, не так быстро! — Князь-епископ подскочил к Магдалене и удержал ее за рукав. — Мы ведь обо всем можем договориться, — неожиданно кротко произнес он. — Назовите вашу цену.

— Девять десятых от всех сборов или пятьдесят гульденов вперед за все!

В зале приемов воцарилась тишина. Альбрехт Бранденбургский не ладил со счетом, но для этого у него был секретарь Иоахим Кирхнер. Последний тут же пришел на помощь, и оба, сомкнув головы, начали шептаться.

С кажущимся безразличием к ходу переговоров Магдалена принялась разглядывать ценные полотна на стенах, а именно произведения Кранаха и Дюрера. На всех картинах был изображен Альбрехт Бранденбургский. На одной он был в образе святого Иеронима в своем кабинете, на другой представал обнаженным Адамом, которому Ева, тоже нагая, протягивает греховное яблоко. Смысл еще одной картины Магдалена так до конца и не разгадала: на ней была изображена прелюбодейка из Евангелия от Иоанна, окруженная мужчинами, которые собирались побить ее каменьями по иудейским законам. В одном из мужчин нельзя было не узнать Альбрехта Бранденбургского, однако у него единственного в руках не было камня.

— Так тому и быть! — Вздохнув, архиепископ подошел к Магдалене. — Канатоходец и его труппа пробудут у нас три дня и получат пятьдесят гульденов за все сразу. Майнц окажет вам достойный прием. Я лично прослежу за каждым шагом Великого Рудольфо, когда он будет восходить на самую высокую башню города.

Альбрехт Бранденбургский приблизился вплотную к Магдалене, вызвав у нее неприятные ощущения, и тихим, сдавленным голосом произнес:

— Так вы даете мне слово, что Великий Рудольфо не заключал сделку с дьяволом?

— Как вам могла прийти в голову такая мысль? — рассмеялась Магдалена.

— Считается, что сатана особенно неравнодушен к шутам, и иной маскарад удается только ценой их душ.

— Досточтимый господин курфюрст! Тогда он должен был бы давно овладеть и моей душой.

Архиепископ пожал плечами и с явным удовольствием долго разглядывал Магдалену. Наконец, насмотревшись вдоволь, произнес: