Беги, ведьма

Похвала его приятна, она заставляет кровь быстрее бежать по жилам.

– Я могу дольше!

– Я в этом нисколько не сомневаюсь, но на сегодня довольно. Ваша матушка уже начала волноваться.

Мама стоит на берегу, у самой кромки воды, на лице ее уже привычная Лизе тревога и еще что-то незнакомое, почти неуловимое, появляющееся, когда взгляд переходит с Лизы на мсье Жака. Раньше такого не было, но, наверное, это хорошо, потому что мама больше не злится и не мешает занятиям…

* * *

Арину разбудил стук упавшей на пол книги и тихий скрип открывающейся двери.

– А что это ты не ложишься? – Зоя Петровна переступила порог, подняла книгу, пристроила на тумбочку. Сама она выглядела сонной, наверное, тоже вздремнула на посту.

– Хотела почитать и, похоже, уснула. – Арина потянулась, разминая затекшую поясницу, бросила быстрый взгляд на стену: никаких посторонних теней, ни дамы, ни борзой. – Который час?

В палате не было не только зеркал, но и часов. Это выбивало из колеи.

– Половина второго ночи. – Зоя Петровна зевнула. – Иди-ка в постель. Если уж спать, то в нормальных условиях.

Если уж спать, то в своей кровати, а не в палате элитного дурдома. Но от Зои Петровны тут мало что зависит, поэтому и озвучивать эту мысль не стоит. Арина послушно перебралась со стула в кровать, позволила укрыть себя простыней.

– Духотища у тебя! – Зоя Петровна распахнула окно, впуская в палату свежий ночной воздух. – Зачем закрылась? Задохнешься же в такую жару!

– А что с кондиционером? – спросила Арина, откидываясь на подушку.

– Не знаю, вроде бы сломался. Лидка завхозу заявку написала, но Никодимыч наш – мужик основательный и неспешный, поэтому не закрывайся пока. Хоть какой-то воздух. И засыпай, во сне силы возвращаются.

Это у кого как. Кому-то, может, сны и на пользу, а вот ее совершенно выматывают. Особенно сны, в которых она – не она.

– Спокойной ночи, – сказала Зоя Петровна и прикрыла за собой дверь.

– Спокойной. – Арина помахала ей рукой. И тень на стене, теперь уже точно ее собственная, тоже помахала. – Мне нужно отдохнуть, – сказала Арина, глядя на тень. – Слышишь ты меня? Больше не лезь в мой сон!

Конечно, это была не та тень, но Арина знала – ТА тоже слышит.

…Когда-то у нее получалось. В прошлой жизни она умела путешествовать во сне, могла затянуть в свой сон Волкова. Может, получится и сейчас? Она соскучилась. Легко соскучиться, когда вас разделяют не время и не расстояние, а жизнь и смерть, когда само прошлое больше похоже на сон, чем на реальность. А реальность – это палата-одиночка в доме для душевнобольных. Не факт, что получится, но попробовать-то можно?

…Ей снился пряничный домик, затерявшийся в одичавшем вишневом саду. Домик подмигивал чисто вымытыми окнами и зазывал в гости распахнутой настежь дверью. Домик помнил ее и радовался встрече. Ей оставалась самая малость – переступить порог.

Внутри было тихо, сладковато пахло догорающими в камине вишневыми полешками и горечью свежесваренного кофе. Арина прошла на кухню, посидела за столом, разглядывая оставленные ножом раны на дубовой столешнице. Раны затянулись и чуть поблекли. Арина провела пальцем по особо глубокой и длинной борозде к граненому стакану с букетом засохших безвременников, вздрогнула, встала из-за стола, оглядела свой такой знакомый и почти позабытый дом. Из полуприкрытой двери, ведущей в комнату, доносились звуки музыки, печалился о чем-то несбыточном альт, и сердце испуганно сжалось.

– Это мой дом и мой сон. Я всему тут хозяйка, – сказала Арина, распахивая дверь.

…Комната была пуста. Серый пепел в камине, серая пыль на полу, серые клочья паутины под потолком и плач невидимого альта.

– Волков, – позвала она, уже зная, что он не пришел. – Волков, ты где?

Нигде. В этом сне никому нет места, даже ей самой. Слишком тоскливо, слишком душно. Пора уходить.

Соль, рассыпанная на журнальном столике, была единственным белым пятном в сером мире ее воспоминаний. Можно пройти мимо, а можно оставить записку. Если Волкову когда-нибудь приснится эта комната, он ее увидит.

«Волков, ты мне нужен! Арина».

Черная вязь слов на белом соляном фоне. Если в доме не будет сквозняков, записка сохранится надолго. Нужно лишь поплотнее закрыть за собой дверь…

Ее разбудили солнечный свет и чириканье воробьев. Еще один погожий денек в аду. Блэк лежал у окна, Аринино пробуждение он встретил приветственным рыком.

– Привет! – Она зевнула и сползла с кровати. Что ни говори, а сны выматывали. Особенно такие сны.