Беги, Василич, беги!

— О, — сказал Алекс, — это история далекая и замечательная. Давным-давно, когда Московская Народная Республика была просто Московией, то во главе нее стоял назначаемый самим Господом Богом царь. Цари расширяли Московию, захватывали новые земли и покоряли другие народы, создав самую большую в мире империю — Российскую. Но цари прогневали Господа Бога, и он отдал свое расположение большевикам, которые были слугами Антихриста. Они обещали сделать народ счастливыми и стать хозяевами жизни. И народ им поверил. Большевики снесли храмы и стали вытравливать имя Бога из сознания людей. А потом новые властители начали баловаться с войной и получили, наконец, эту самую войну, которая унесла почти тридцать миллионов жизней самых лучших людей. А потом большевики сами стали царями, которых сами же выбирали на пожизненный срок, обеспечив загнивание государства и его упадок. А потом снова к власти пришли нововерующие люди — неофиты, которые утвердили новую Конституцию и обещали вести дело правильно и честно. Но и они не удержались от соблазна и стали новыми царями, обеспечив себе пожизненное царствование. И так бы мы снова пришли к новому застою и загниванию, но вдруг на последнего правители снизошла Божья благодать — церковники объявили его инкарнацией Бога на Земле и все люди должны ему поклоняться, а все, что он делает, это все верно и гениально. И тут грянула Всемирная конференция, принявшая постановление всем государствам разделиться на отдельные регионы, которые будут именоваться народными республиками. Все были за, а инкарнация против. Дальше в нашей официальной истории пробел и продолжение начинается с выборов первого президента Московской Народной Республики.

Скажу, тебе по секрету, по сведениям разных заграничных голосов, гражданская война была не только у нас, в других местах тоже была заруба немалая, однако все закончилось благополучно.

У нас все было по теории марксизма-ленинизма. Центр не мог по-старому, а периферия не хотела по-новому. Нет, наоборот. Центр не мог по-новому, а периферия не хотела по-старому. Ну мы, как говорится, провели федерализацию и выяснилось, что восемьдесят регионов создали свои народные республики, а девять регионов вроде бы и создали, но чего-то ждут. А связи прямой у них нет. Хочешь не хочешь, а пришлось выполнять решение Всемирной конференции.

Наша республика чуть ли не самая последняя образовалась. Драчка была немалая. Всех старых депутатов пинками выпихнули с насиженных мест. Провели выборы и оказалось, что старые депутаты все до единого на своих местах остались. Потом начали заключать международные договоры с Тверской, Владимирской, Рязанской, Тульской, Калужской, Смоленской и Ярославской республиками о государственных границах и о взаимном ненападении. Потом Конституцию себе написали демократическую. Президента избрали, а через два срока оказалось, что он и есть новая инкарнация Бога на земле и потом перед кончиной каждого президента объявлялась его новая ипостась. Чтобы не путать божье с земным, президента стали называть просто Господь Бог, раз власть его от Бога и поклоняться стали как Богу. Креститься, молиться и церкви повсюду строить, маленькие, большие и средние.

Жизнь у нас самая лучшая, хотя соседи начали химичить и строить железные дороги в мир в обход нашей республики. Ну, это ты сам увидишь. А имя Господа Бога всуе упоминать нельзя.

— Что, застучат сразу? — улыбнулся я.

— Еще как застучат, — сказал Алекс и почему-то оглянулся. — Ты даже думать об этом не смей. Каждая мысль в человеческом мозгу вызывает электромагнитные колебания, которые считываются датчиками, установленными везде. Думай, о чем хочешь, только не об этом.

Глава 95

— Дай-ка мне водочки лизнуть, — сказал я Алексу, — а то что-то грустно стало на душе. Не может быть, чтобы у вас было все так же, как и у нас. Что у вас там есть что-то позитивное, чтобы душа у человека радовалась? А почему я ничего об этом не знаю, раз я понимаю язык ваших жестов, то должен знать, что было и вообще.

— Ты понимаешь, — как-то замялся мой учитель, — у нас не шибко приветствуются грамотные люди. Грамотному человеку труднее навешать лапшу на уши, но если удается навешать, то этот грамотей сам становится убежденным разносчиком лапши для малограмотного и несознательного населения, увеличивая эффективность того, что Господь Бог доводит до своих подданных.

— То есть, становится таким ты? — ударил я наотмашь вопросом.