Беги, или умрешь!

А Бронкс тем временем, пыхтя, навалился сверху. Он уже возбудился, и я почти смирилась с тем, что мне придется перетерпеть, но, когда он согнул ногу, упираясь коленом в матрас, я увидела еще один пистолет в кобуре на лодыжке. Решение пришло мгновенно, я даже не раздумывала. Резко подавшись вперед, чтобы его член соскользнул по моему животу, я горячо зашептала ему в ухо какую-то пошлость и вытащила пистолет. Я никогда раньше не держала оружие в руках и о предохранителе знала лишь из кинофильмов. Наугад нащупав пальцем непонятный затвор, я передвинула его в сторону и приставила пистолет к груди Бронкса. Не убью, так напугаю, подумала я, нажимая курок. Бронкс даже не понял, что произошло, когда я выстрелила в него чуть левее солнечного сплетения. Изгой обернулся на звук, чтобы увидеть, как я отталкиваю от себя окровавленное тело его друга и прицеливаюсь в него самого. Джейсону хватило этой заминки, чтобы выхватить у Изгоя пистолет, а вот я не смогла остановить нажимающий на курок палец и снова выстрелила. Невооруженного Изгоя откинуло к дверце шкафа, и он завалился на пол, оставляя кровавый след на белой краске. Не опуская дрожащую руку, я переместилась к стене и прицелилась в Джейсона.

Вот он – момент расплаты. Один выстрел сделает меня свободной. Одно нажатие пальца. Я смогу! Сейчас, только соберусь с силами. Джейсон молча смотрел на меня, и я не могла отвести взгляд от его бесцветных глаз. Это правда: чем дольше смотришь на жертву, тем сложнее ее убить. Моя решимость таяла с каждой секундой. Джейсон медленно двинулся ко мне и остановился, когда пистолет уперся ему в грудь. Он действительно думал, что я не выстрелю? Или точно знал это? А может быть, он просто хотел усыпить мою бдительность и отобрать оружие? Давай же! Выхвати его у меня и избавь от необходимости делать выбор между слабостью и превращением в зверя! Слезы застилали глаза. Я трусиха. И я сдалась.

Протянув пистолет Джейсону, я сползла по стене, сотрясаясь от беззвучных рыданий. Я только что убила двоих людей. Не в попытке самозащиты, а осознанно. И сделала это для спасения жизни человека, который меня истязал, а его самого убить не смогла. Сжавшись в комок и всхлипывая куда-то в колени, я проклинала себя. И все попытки оправдаться были лишь жалким отрицанием факта моей ничтожности. Я не выбирала наименьшее из зол, когда нажимала курок – убив Джейсона, Изгой и Бронкс не пощадили бы и меня. Но я застрелила их не поэтому. Я просто деградировала. Как существо, живущее только потому, что это позволил хозяин. Джейсон опустился на колени рядом со мной. Привычный рывок за волосы развернул мое лицо к нему.

– Теперь я такая же, как ты, – прошептала я между рыданиями. – Я больше не человек…

Он не дал мне договорить. Я знала, что он не даст мне рассуждать о праведности и смертных грехах. И подсознательно ждала. Пощечины. Или просто удара. Вместо этого Джейсон меня поцеловал. Впился в мои губы. Напористо, но не жестоко. Страстно. Если бы я знала, что он умеет так целоваться, то, наверное, влюбилась бы. Но это являлось всего лишь зависимостью. Стокгольмский синдром. Нездоровое влечение, порожденное страхом. Иначе нельзя объяснить причину, по которой я ответила на его поцелуй. Так же яростно и неистово. Я обнимала его за шею, гладила спину; мне, наконец, можно было прикасаться к нему. Не царапать в ответ на боль, а ласкать. Это было так ново и непривычно: чувствовать пальцами упругость его тела. Не переставая меня целовать, он разорвал на мне рубашку и отбросил в сторону, где лежали тела. Белая ткань накрыла все еще удивленное лицо Изгоя. Моя босая нога почти касалась руки Бронкса, но недолго: расстегнув брюки, Джейсон обхватил меня под коленями и снова притянул к себе. Обвив его ногами, я подалась вперед, предвкушая момент. Давай же. Я не могу ждать. Я не хочу ждать! И он вошел в меня. Привычно резко. И привычно жестко. Задыхаясь от толчков, я двигала бедрами ему в такт. Пожалуйста, не останавливайся. Если ты это сделаешь, я умру. Кажется, я снова думала вслух. Толчки усиливались, и я стонала все громче. Выгибаясь и откидываясь назад. Прижимаясь к нему. Вздохи переходили в животное рычание, но я не могла и не хотела контролировать себя. Примитивные инстинкты взяли верх. Зверь во мне ожил, а человек этому не противился. Я могла поклясться, что Джейсон почувствовал эту перемену, потому что такого секса у нас с ним не было никогда. Я слышала это по его дыханию и стонам. И чувствовала по его движениям. По каплям пота, покрывавшим спину. И знала: ему тоже давно не было так хорошо.

– Джейсон, – едва слышно выдохнула я, когда он кончил.