Беги, если успеешь

Однако свое обещание Даниил сдержал. Через пять минут люк заскрипел снова, и на пороге появилось новое лицо. Лицо это, круглое, загорелое и довольное даже сейчас, было Гурову хорошо знакомо. Вазалевский, смущенно потоптавшись у входа, вошел и с каким-то нелепым поклоном протянул Гурову большую пластиковую бутыль с минеральной водой.

– Юрий Леопольдович! Так, значит, вы все-таки с ними! – едва ли не с радостью произнес Гуров. – Черт возьми, а мы были убеждены, что вы просто жертва обстоятельств. Еще одна ошибка…

Он взял протянутую бутылку, сорвал пробку и жадно припал к горлышку – пить ему действительно хотелось неимоверно.

– Никакой ошибки, Лев Иванович! – торопливым извиняющимся тоном проговорил Вазалевский. – Именно жертва обстоятельств! Вы можете мне не поверить и будете правы, но для меня все происходящее такой же шок, как и для вас. Я не понимаю, что происходит. Меня выдернули рано утром из постели и заставили ехать на базу. Там меня посадили в катер, и вот я здесь. Правда, в отличие от вас, я пользуюсь относительной свободой, но мне от этого не легче. Ведь больше всего страшит неизвестность. А мне никто ничего не объясняет.

– Так я вам объясню, – напившись, сказал Гуров. – Нас с Крячко везут убивать. А если вы не кривите душой и действительно ничего не знаете, то я посмею сделать жестокое, но очень вероятное предположение, что вас тоже собираются убить.

Вазалевский побледнел как полотно и беззвучно открыл рот.

– Только без паники! – тихо предупредил его Гуров. – Они не должны догадаться, что вы напуганы. Кто еще из «Барракуды» на борту?

– Только Дудник, – выдавил Вазалевский. – Знаете, этот знаменитый Даниил ни с кем из наших не поддерживал никаких контактов. Только с Дудником. Со мной он даже не здоровался. А сегодня так любезен, расспрашивает обо всем… Теперь я понимаю…

– Нет, вы не понимаете, – перебил его Гуров. – Если не придумаем чего-нибудь, то через несколько часов мы наверняка погибнем. Вы знаете, что с Крячко?

– Он в другом отсеке, – сказал Вазалевский. – Там тоже охрана. Кстати, за мной в коридоре стоит мордоворот с автоматом. Как это ужасно, Лев Иванович! Это просто какое-то Средневековье!..

– Это всего лишь преступление, Юрий Леопольдович, – сказал Гуров. – И преступников надо остановить. Мы с вами в этом, можно сказать, кровно заинтересованы.

– Но что мы можем сделать?

– Вы говорите, здесь рядом один охранник?

– Второй остался у трапа.

– Где здесь туалет?

– В двух шагах. Но это такая замкнутая кабина, в которой даже двери нет.

– Тогда сделаем так. Соберите в кулак всю свою волю. От этого жизнь ваша зависит. Сейчас вы скажете охраннику, что мне нужно в туалет. Наверняка он будет в этот момент за мной присматривать. От вас требуется только одно. Едва его внимание сосредоточится на мне, падайте ему под ноги, хватайте за щиколотки, кусайте – делайте что угодно, свяжите его активность.

– Понимаю, – дрожащим голосом произнес Вазалевский. – Я сделаю… Только бы правильно выбрать момент…

– Когда я кашляну, падайте, не задумываясь! – жестко сказал Гуров.

– Слушаюсь! – почтительно ответил Вазалевский. – Мне сейчас очень не по себе, но я постараюсь.

Гуров ободряюще потрепал его по плечу:

– Идите предупредите охранника. И выше голову!

Вазалевский посмотрел на Гурова измученным взглядом, кивнул, втянул голову в плечи и вышел в коридор.

– Чего еще?! – услышал Гуров грубый рык охранника. – В гальюн? Мать вашу! Ну давай по-быстрому! Загребли уже!

Он рванул дверь, повелительно мотнул дулом автомата.

– Давай, мент, пулей! И без фокусов!

Гуров молча вышел. Охранник пихнул его в плечо, задавая направление.

– Поаккуратнее! – сказал Гуров, оглядываясь.

Парень почти дышал ему в спину. Автомат в его правой руке был слегка отведен в сторону. Вазалевский топтался за охранником, с несчастным видом глядя на его широченную спину. Гуров мысленно прикинул точку и траекторию удара, повернулся и шагнул к двери гальюна.

– Давай по-быстрому! – распорядился охранник, останавливаясь.

Гуров сделал вид, что запнулся на пороге, и громко, даже угрожающе кашлянул.

Сейчас все зависело от того, сумеет ли перебороть себя слабак и сибарит Вазалевский. Повторить это мгновение вряд ли было возможно. В душе Гурова черной тенью всколыхнулось отчаяние, но тут за его спиной вдруг раздался грохот, словно от упавшего куля с картошкой.

Даже раньше, чем разъяренный охранник успел выматериться, Гуров развернулся и с разворота врезал ребром ладони по бычьей шее. Опасность подстегнула его чувства, и удар получился отменный, он попал именно туда, куда нужно, – в точку, где у человека проходит нервный пучок и сонная артерия. Парень тихо захрипел и обмяк прямо в руках у Гурова.

Но тот не стал его удерживать, а сразу перехватил выпавший у него из руки автомат. Здоровенная туша повалилась на металлический зашарканный пол. Вазалевский же, напротив, вскочил на ноги, торжествующе сверкая глазами.

– Лев Иванович! – замирающим голосом проговорил он. – Как мы его, а?!

– Быстро за ноги – и в каюту! – приказал Гуров.

Они втащили парня туда, где только что сидел Гуров, и надежно заперли.