Бег с барьерами

Раскопыт Алексей Бег с барьерами

АЛЕКСЕЙ РАСКОПЫТ

Бег с барьерами

Людских поступков тайный смысл

Сокрыт по-прежнему от ока,

И бьется бабочкою мысль

Над тем, что носит имя бога.

Маргарита Волкович

Топоров сортировал записи, когда в комнату вошел Саша, сказал с порога:

- Папа, я полгода как получил паспорт. Имею право на подселение. Почему ты против?

Он стоял красивый, крепкий, высокий, в рубашке; хорошая мускулатура и серьезные глаза. Неизбалованный.

- Зачем тебе? - спросил Топоров.- Чтобы кто-то подсказывал на экзаменах?

Брови сына сдвинулись, но голос звучал ровно, почтительно: - Я не собираюсь брать студента биофака.

- А кого наметил? Ведь уже наметил?

- Присматриваюсь,- ответил Саша уклончиво.- Но это будет человек постарше и не биолог.

- Да? А я взял в компанию двух коллег-математиков. Мы прекрасно ладим. А твоя психика еще не окрепла! Вдруг конфликт или, страшно сказать, оборотничество.

- Я сумею справиться,- ответил Саша, глядя серьезно и внимательно.

Топоров запнулся. Сын не по годам серьезен, выглядит старше.

В парне уже есть стержень. Топоров сам себя тянул за волосы, обтесывал, выгранивал, но некоторые углы еще торчат, зато сына с рождения окружил комфортом, который не разнеживает, а высвобождает силы для работы.

- Хорошо,- сказал Топоров наконец.- Ты знаешь, я опекаю тебя до известной степени. Отношения у нас тренера и спортсмена, верно? Если не согласен с моей методикой, иди своим путем. Наши отношения не испортятся: ты - сын, я тебя люблю. Только потом не скули, что не предупредил, не указал дорогу поровнее! Помни, я готов помогать, но не брошу свои дела, чтобы сидеть с тобой над школьными уроками.

Саша кивнул.

- Папа, я не верю в серьезную опасность. Я тебя знаю. Тренер или не тренер, но ты бы запретил. Значит, либо ничтожно мала возможность ошибки, либо ошибка опасности не влечет. Так?.

Топоров ответил с неудовольствием: - Через два-три года этой опасности не было бы вовсе.

Губы сына дрогнули, поползли в стороны, глаза заблестели: - Так ты не против?

- Выбирай кандидатуру,- ответил Топоров как можно более равнодушным голосом.- Потом покажи мне. Помни, я не запрещаю. Просто могу дать дельный совет.

Саша подпрыгнул, бросился к отцу, поцеловал. Топоров несколько смущенно погладил сына по голове. Сам в детстве ласки недобрал, к нежности не привык, иногда смутно удивлялся, что взрослый парень жмется как ребенок, ластится.

Юноша вприпрыжку носился по комнате. Паспорт где-то спрятался, носки запропастились, а в Институт Подсадки, как называли в обиходе Институт Сверхточной Информационной Записи, надо приехать за два часа до конца рабочего дня.

Неслышно отворилась дверь, вошла Алина. Ее ласковые и встревоженные глаза словно согрели воздух в комнате. На голову ниже сына, тоненькая, бледная и всегда словно бы испуганная, она неслышно подошла к сыну сзади, обняла.

- Это ты, наш хомячок? - спросил Саша, обернувшись к матери. Это была семейная игра, придуманная Топоровым еще в эпоху знакомства, когда у Алины действительно были очень пухленькие щечки. Потом за острый взгляд милых черных глаз он называл ее - "галчонок". Вскоре Алина сменила цвет волос, стали пушистые белые - "зайчонок". После родов начала полнеть - и снова "хомячок". В эту игру включился подрастающий сын. Он давно перерос мать, и стало казаться естественным, что в опеке нуждается маленький хомячок, любимец семьи. А когда беспощадный Топоров заставил располневшего хомячка сбросить лишние 15 килограммов, то Саша начал cажать Алину на плечи и носить по комнатам, наклоняясь из стороны в сторону. Алина визжала в страхе, визжала и хватала сына за уши.

- Тревожно за тебя, Сашенька.

- Мамочка,- сказал он, обнимая и целуя ее.- Все будет хорошо. Мы тебя любим и в обиду не дадим!

- Я за вашими спинами как за каменными горами, а вот вы открыты всем ветрам. Кто присмотрит, кто вас в обиду не даст?

- Хомячок,- засмеялся Саша, легонько приподнимая мать.- Наш железный отец научил меня давать сдачи раньше, чем кто обидит.

Она с сомнением посмотрела на сына, оглядывая его сияющее лицо с радостными глазами, которые могли мгновенно становиться холодными как лед. Отец, опасаясь излишней доброты в сыне, перетренировал ребенка.

- Может быть,- сказала она со вздохом,- это хорошо, что умеешь за себя постоять. А вот у меня третья подсадка.

Паспорт нашелся. Саша на радостях сдавил мать в,объятиях: - Мама, я тебя никогда не расспрашивал...

- Ценю,- ответила она серьезно.- Расскажу, хотя неприятно говорить о таком. На подсадке выбрала не тот тип женщины. Сама я больше общалась с книгами, любила поспать - и сейчас люблю, мечтала о прекрасном принце. Ребята предпочитали моих подружек. Я решилась подсадить женщину очень женственную...

Она запнулась. Саша быстро отвел глаза: - Я понимаю, понимаю. Ты совсем другая. Ты стерла запись?