Бег по взлетной полосе

Как я могу быть его девушкой? Ему и без меня хватает проблем, не хочу подкидывать новых. Он лучше всех на свете, а меня и человеком-то не назвать.

Каменные стены панелек расступаются, впереди маячат родной, милый сердцу двор, наш балкон и пустая ваза на подоконнике, но я сворачиваю в проулок и чешу к обмотанным фольгой трубам теплотрассы. Мысль, что нужно линять из хором Игоря и переждать мамин отъезд в безопасном месте, пришла в отупевший от страха и растерянности мозг, еще когда я была в душе. Выскочив оттуда, я ринулась в комнату, но так и не нашла ключей от старой квартиры. Их не оказалось ни в рюкзаке, ни в одежде, валявшейся с вечера на полу у кровати, ни на полках с поредевшими рядами учебников.

Так что идти мне сейчас некуда. Вот незадача.

Пригнувшись, пролезаю под трубами и углубляюсь в густые заросли крапивы и ивняка.

В детстве мы с Зоей исследовали эту местность вдоль и поперек, я до сих пор неплохо тут ориентируюсь.

За кустами протекает зловонный ручеек – в три прыжка преодолеваю его по шаткой гнилой дощечке и, продравшись сквозь цепкие ветви, выхожу на открытое пространство – пологий холм с торчащей из верхушки ржавой водонапорной башней.

Внизу на многие километры вдаль простирается заброшенный дачный массив, утопающий в зелени плодовых деревьев – излюбленное место тусовок бомжей, наркоманов, алкоголиков и прочих неблагонадежных элементов со всего района.

Ветер усиливается, продувает тонкую синтетику и вызывает дрожь. В лохмотьях туч сверкают молнии, накрапывает мелкий частый дождик, в траву падают сломанные узловатые ветки.

Накрываю волосы капюшоном, застегиваюсь под горло и решительно шагаю по тропинке к полуразрушенным мертвым строениям.

Изморось превратилась в бешеный ливень с градом, вмиг стемнело, ураган, слетев с катушек, с воем и грохотом гонял по заросшим участкам дырявые ведра и пустые баки, срывал шифер с крыш, выкорчевывал из земли трухлявые заборы и раскидистые яблони.

Забившись в самый угол жесткого, заляпанного масляными пятнами дивана, я сидела в давно оставленном людьми домике и молилась всем богам сразу. С деревянного потолка лились потоки мутной воды, ветхие стены стонали и ходили ходуном.

Закусив губу, я старалась не плакать, но слезы все равно текли по щекам.

«Никогда не сдавайся и не унывай», – повторяла и повторяла шепотом, но без папы волшебное заклинание превратилось в набор бесполезных звуков.

Все стихло так же резко, как началось, и я, кажется, уснула…

– Херачь прямо сюда! У кого есть огниво? – хрипит незнакомый сорванный голос. Раздается треск ломаемых досок, хохот и матюги.

Не успев упорядочить воспоминания, распахиваю глаза, но в потемках вижу лишь оранжевые сполохи, скользящие по поверхностям предметов. Я не сразу понимаю, где нахожусь, а потом тело немеет от ужаса.

Осторожно приподнимаюсь, подползаю к окну и тут же отшатываюсь. Снаружи обосновалась пьяная компания: человек семь, не меньше.

Похоже, они тут надолго – притащили скамейки, развели костер, достали из пакетов закуску и бутылки и не собираются уходить.

Рано или поздно кто-то из них заглянет в домик!

Отступаю в темноту, опускаюсь на корточки, обнимаю рюкзак и снова молюсь… Но нескладные молитвы собственного сочинения не помогают.

Дощатое крыльцо разражается скрипом и визгом, открывается висящая на одной петле дверь, в проеме вырисовывается некто и светит мне прямо в лицо фонариком телефона.

– Ишьт! Мужики, тут девка какая-то! – Незваный гость дергается, бьется башкой о балку и сипит: – Ты кто?..

– Тащи ее сюда! Познакомимся поближе! – сразу несколько мужских голосов отзываются с улицы и гогочут.

Глава 17

Покорно выбираюсь из своего укрытия и плетусь за огромным детиной к адскому пламени и моргающим точкам сигарет.

Самое время замешкаться, отстать на пару метров и дать деру. Если повезет, я без переломов и ушибов миную ручей, нырну под трубы, а дальше меня никто не найдет в маслянистом непроглядном мраке ночи.

Но от ужаса тело окостенело – далеко убежать не удастся. Да и куда бежать?

– Колян! – Детина сует мне под нос огромную пятерню, похожую на лапу монстра.

Пялюсь на кривые растопыренные пальцы, но не решаюсь их пожать.

– А че такая невежливая? – сокрушается он густым басом.

Сухие кусты с треском ломаются, вслед за Коляном я оказываюсь в круге света и замираю: незнакомцы – мужики лет тридцати – ухмыляются, внимательно разглядывая меня.

Мороз ползет по коже.

Что происходит с моей жизнью? Неужели настали ее последние минуты?..

– Садись. – Колян занимает место на самодельной лавке, ждет, когда я устроюсь возле него, и вручает пиво. – На, выпей. Че тут делаешь, красавица, да еще в такой час?

Я пытаюсь совладать с дыханием и обрести контроль над собой, но лишь беззвучно шепчу:

– Я… Я от грозы пряталась.

Колян читает по губам и соглашается:

– Да, дождище был ох каким! На районе несколько деревьев повалило.

Его дружелюбный тон подкупает, позволяет расслабиться напряженным до судорог мышцам и вдохнуть.

Все нормально. Насиловать и убивать меня никто не собирается. По крайней мере сейчас.