Бег по лезвию ножа

Кое – как соорудила что-то наподобие костра. Хорошо, что были спички. Уф, загорелись щепки почти сразу. Вверх потянулся столбик дыма. Сделала подобие очага из обломков камней. Осталось только подождать, когда закипит вода. Ожидание показалось вечностью. О, наконец-то! Вода закипела. Сыплется рис. Потом щепотка соли. И обратно ожидание. Когда сварится каша и можно спокойно поесть. Мария уже приготовилась снимать котелок с огня, как услышала в соседнем дворе сушиле хлопки. Стреляют?

– Марш в подвал! – Шипит, точно испуганная кошка, на ребенка. Девочка мгновенно исчезает в черном проеме. Бежать? Но каша почти что готова. «К черту выстрелы, к черту войну. Я ведь не просто так рисковала жизнью, чтобы накормить ребенка. Кошку. И самой поесть». – По разбитой дороге промелькнул крытый грузовик. Мария взялась за котелок, и собиралась уходить.

– Эй, тётка ты или девчонка, или кто. Помоги. – От неожиданности Мария чуть не уронила котелок в огонь. Оглянулась вокруг. В глубине кустов бузины замечает бледное до желтизны лицо. Свой? Чужой? Да хрен его знает!

– Ты кто?

– Солдат. Меня казачки тут ищут. Помоги спрятаться. А ведь грохнут, не поморщатся. И тебя, и меня. разбираться не будут. Мария воровато оглядывается. Вроде никого пока что не видно.

– Быстро в подвал! Там лезь под лежак. И молчи. Помни, что не только свою голову подставляю! У меня маленький ребёнок. Дважды повторять не нужно. Солдата, словно ветром сдуло.

Глава четвертая.

По улице бегают, перекликаются между собой ополченцы и солдаты в зеленой униформе без знаков отличия. «Знать, кого-то ищут? Ну, ну, пусть, пусть поищут. Полезно для здоровья». – Мария нагибается, чтобы взять котелок. С улицы окликает молодой, звонкий голос.

– Эй, тётка! Женщина удивленно оборачивается на голос. «Вот блин, я тётка? Это в мои-то 23 года? Мне только 23, и я уже тётка? Но пусть так. Хотя вполне можно сойти даже за бабку. В этом старом, застиранном халате, перевязанной еще бабушкиным платком». За остатками ограды скалятся в нагловатых ухмылочках казачки. Точно такие, словно сошли с лубочных картинок начала прошлого века. В чёрных кубанках, черкесках, с кудрявыми чубами.

– Чего вам еще?

– Тётка, тут никто не пробегал? Укропа случайно упустили. Видела или нет?

– Да, видела. Шнырился здесь. Вон туда побежал! – Кивает в ту сторону, откуда ночью били «самоходки».

– Так там же наши позиции.

– А я почем знаю? Говорю, что видела. А что видела, то, что говорю.

– Вот дура баба! – Презрительно сплёвывает один казачок в сторону. Чиркают спички, щелкают зажигалки. Они, закурив, поднимаются вверх по улице. Мария, немного выждав, пока за поворотом не скроются казачки, берёт котелок с готовой кашей, и направляется к погребу. Там женщина, немного прикрыв двери, ставит котелок на топчан.

– Ну что, дочка, нам давно пора поесть. Давно как. – Набирает ложку. Пробует рисовую кашу, сосредоточенно жуёт.

– Вкусно? – С интересом спрашивает малышка.

– Вроде как проварилась, хотя сверху немного сыровата. Жаль, крышки не было. Эй вы, там, еще сидите? Вылезайте. Эти придурки ушли. Их нет. Из-под топчана осторожно выглядывает голова солдата.

– Наверху все спокойно?

– Пока что да. Вылезайте.

– Ряженые точно ушли?

– Еще бродят по улице, но уже далековато отсюда. Ищут какого-то укропа. А чего вы там натворили? Прибили какого-то ряженого, что ли?

– Никого не пришил. Это я укроп, как они там кричали.

– Мне все равно, кто вы, укроп или не укроп. Для меня вы просто человек. У вас голова в крови. Нужно сделать перевязку. Жаль, у меня нет ничего. Несколько дней назад дом разнесло в щепки. Хотя… Мария оторвала от подола халата полосу. – На безрыбье рак сойдёт за рыбу. Парень вылез из-под топчана. Женщина умело и быстро перевязала голову отрывком халата. – Как-то так.

– Благодарю. – Солдат снимает со спины рюкзак. – Тут немного тушенки случайно завалялось. Вношу свою долю в общий котел. – Достает большую жестяную банку мясных консервов, и армейский штык-нож. Легко вскрывает банку. Вываливает все в котелок. – Так, думаю, немного повкуснее будет. – Рядом кладет серый кирпич хлеба.

– Спасибо! – Растерянно лепечет Мария. – Спасибо.

– Ну, чем богаты, тем и рады! – Солдат перемешивает штык-ножом кашу. Аромат свинины приятно щекочет ноздри. Но женщина не подает вида, что жутко проголодалась. Она протирает салфеткой ложку.

– Приступаем!

– Что, прямо из чугунка? – Аленка смотрит вопросительно на мать.

– Тарелок, извини, нет. – Зачерпывает из котелка кашу с кусочком мяса. Сосредоточенно дует, чтобы остудить. – Пробуй. Не торопись. Малышка открывает ротик, словно маленький птенчик. Жует.

– Вкусно.

– Так ты у нас уже взрослая, давай, кушай. Сама! – Вкладывает ложку в руку дочери.

– Вкусно, не то слово! – Солдат зачерпнул ложкой кашу, с удовольствием жует, закусывая хлебом. – Этот сухпай совсем осатанел! Ребята с блокпоста отправили яблок набрать или груш. Одним словом, чего найду. А тут на патруль нарвался. Главное, что получилось сбежать. Спасибо тебе.