Бедовый 7. Битва за Изнанку

Инквизитор поднялся на ноги, да и Максимилиан вскочил, часто и тяжело дыша. Все пространство вокруг объял нестерпимый жар пламени. Не было больше низины, лишь огромное кострище, стремящееся к небу. Такое, какого никогда Смага не видел. Дрогнул, разлетаясь на части невидимый щит, однако Максимилиан сейчас не мог отвести взгляда от Пепла. Тело Инквизитора медленно и неотвратимо таяло в созданном им же огне.

– Беги! – крикнул Пепел.

А потом полыхнуло так, что все тело Максимилиана пронзили тысячи иголок. Огонь разошелся вокруг, выползая из низины. Могучий, необъятный, жаркий и жадный. Дракон же, получивший новый рубец, бросился на звук голоса, отдающего приказы.

Казалось, их встреча произошла в следующее мгновение. Вредитель всегда был сильнее Смаги. Но теперь, после нового рубца мощи Осколка, Максимилиан словно не заметил его. Смел напрямую хистом, как зазевавшуюся муху, и, объятый огнем, направился к высокому широкоплечему кощею.

Кто-то сбоку от государя попытался остановить Дракона, но не успел. Смага ударил рукой, которая теперь являлась частью неуязвимого тела, ощутил пальцами горячее, даже после всего огня, бьющееся сердце.

Он вырвал его и продолжал стоять еще несколько мгновений, глядя на бездыханного Князя. Не чувствуя десятков уколов, выстрелов, обращенных против него заклинаний. Лишь когда заскрипели колеса одной из уцелевших пушек, Максимилиан опомнился и побежал.

Смага не радовался исполнению приказа. Душа его была наполнена грустью. Он понимал, что живым ему не уйти. Да, ратники-кощеи из охраны Князя медленнее, но все равно догонят его. Рано или поздно. И куда ему бежать? Где укрыться?

Внезапно короткая мысль фейерверком, что привозили на ярмарку, взорвалась в голове. Да, ему не спастись, но это не значит, что наследию Драконов придет конец. Всегда есть продолжатели рода. Всегда есть последователи.

Легкий тычок заставил его удивиться и даже споткнуться. Он упал, чувствуя, как больно закололо в спине. И только сейчас заметил, что уже почти гол. Плащ истлел, а больше гореть было нечему. Его защита пропала.

Он понимал, что ранение опасное. Может быть, при других обстоятельствах, будь у него достаточно времени, рану удалось бы исцелить. Но не теперь.

Максимилиан обратился внутрь себя, черпая силу из Осколка. Он чувствовал, что тело готово разлететься на части, как плохо слепленный сосуд. Теперь у него точно нет выбора. Как только Осколок прекратит действовать, он умрет.

Зато новой волны промысла хватило, чтобы вскочить на ноги и помчаться прочь. Так прытко, как никогда ранее. Ныне никакой кощей не мог догнать его. Потому что они соизмеряли силы. Гнались за ним, как гончие, понимающие, что после должна наступить схватка. Тогда как Смага бежал подобно лошади, которой управляет торопящийся в гости к смерти безумец, не экономя сил и не думая о том, что может загнать несчастное животное.

В свой дом в Ладоге он ворвался, снеся дверь. Жена, которых у Максимилиана только по княжеству было три, испуганно закричала, но затем различила в полуголом грязном оборванце мужа. И пусть все еще немного боясь, приблизилась к нему.

– Батюшка мой дорогой, что случилось?

– Молчи, жена, и слушай. Запрягай лошадей, бери домашних, слуг и отправляйтесь в Новгород. Вещи и прочее бросай, нет времени.

– Да на что нам туда, батюшка?

– Молчи, дура. Тебе мужье слово, что лепешка коровья? Торопись! Придут к утру за тобой. И сына позови.

– Юлиан, вставай, отец зовет.

– Быстрее! – в сердцах крикнул Максимилиан, чувствуя, как утекают последние крупицы жизни.

И когда перед ним возник сонный перепуганный подросток, оглядел его с сомнением. Детей у Смага имелось вдоволь. Кровь у него была хорошая, к тому же понимал, что никогда не знаешь, когда закончится твой срок. И передать родному хист – все же лучше, чем чужому.

Вот и этот, хоть и выглядел лопух лопухом, но статью пошел в отца. Будет высокий, крепкий, а что до ума – дело наживное. Ведь не совсем идиот. Даже хорошо, что он остановил свой выбор на этом недотепе. О семье Максимилиана в Новгороде Алексей знает, а вот про ладожскую только слыхивал. – Что для тебя воля отца? – только и спросил он, прислонившись к стене.

– Все, батюшка.

– Тогда слушай. Вот мое тебе повеление. Служи во благо Княжества, как я служил. Кто бы ни стоял во главе, чего бы ни просил…

Хотел Смага сказать быстро, да не получалось. Слишком много требовалось поведать. И про заветы Драконов, и про спрятанный тайник, про рубежников, и про случившееся сегодня. Уже и жена со слугами пробежала рядом. На что Максимилиан лишь махнул рукой, солгав, что Юлиан их догонит. И продолжал говорить.

– Все понял?

– Все, батюшка.

– Поклянись, что выполнишь мою волю.

– Клянусь!

– Так-то лучше. В моей комнате под кроватью половица. Под ней деньги. Бери их, выжди время, когда из дома выскользнуть можно будет, и выбирайся из Ладоги. После держи путь в Вологду. Отсидись там с десяток лет, пока все не успокоится. Потом вернись за схроном. В Новгород его не тащи. Лучше спрячь в каком-нибудь чужанском городе. А после ищи Драконов. Понял мой отцовский наказ?