Бедная сирота и тернистый путь к счастью

До 90 лет старушка божий одуванчик Мария Фернандо Кортес жила одиноко, без потрясений, но на 91 году она выиграла по лотерейному билету сто тысяч. Наутро после этого известия к бабуле постучался водовоз негр Никита. - Мария Кортес! Ты разве не узнаёшь меня? - печально спросил он, ломая в руке картуз. - Отчего же! Ты наш водовоз, который разбавляет воду ослиной мочой. - Я не просто водовоз, Мария! - глаза Никиты затуманились честными слезами. Я... Я твой единокровный брат, с которым тебя разлучили во младенческом возрасте. - Господи Иисусе! - всплеснула руками бабушка и прижала к себе его кудлатую голову. Домовладелец Чонг Ву, сдававший ей комнату, застал их на крылечке трогательно обнявшимися. Китаец бухнулся им в ноги, взбив облако пыли. - Родные мои! О-о-о! Наконец-то душа моя обретёт покой, ибо я нашёл вас невзирая ни на что. Перешагнул через горы невзгод и моря насмешек! Тётушка, дядюшка! Милые мои! Поцелуйте же вашего племянника! Никита лишился чувств, а Мария Кортес оросила обильными слезами заляпанную кетчупом жилетку Чонга. Перебивая друг друга, они рассыпались в воспоминаниях. - Сестрица! Как же вы были молоды, когда были молодая! - шмыгал носом и вздыхал водовоз. - Посмотришь на вас в золотое то времечко - и сердце сожмётся: неужели нас разлучат?! Невероятно. Жестоко. Несправедливо. - О да, - умилённо вторил китаец. - Когда нас разлучили, я прямо места себе не находил. Я прямо лоб об стенку расшиб от горя! Но я искал вас, бесценные мои - и в Китае, и в Индии, и в Нигерии, и у лешего за пазухой - а вы под боком оказались. Чудеса. Тут Чонг вскочил: - Что он делает! Что он делает, негодяй! - Что? что? - Он ворует у меня яблоки! - Чонг Ву стремглав пустился за мальчишкой, обрывавшим его карликовый сад. - Я покажу тебе, мошенническая каналья! - сгрёб он в охапку ворёнка. - Держись теперь... Полиция! - Пусти-и-ите, - заверещал мальчишка. - Сдался мне ваш червивый горох! Я бабушку пришёл проведать. - Какую бабушку, лукавый щенок? - Которая живёт у вас под лестницей. Я её единственный внук! Чонг незамедлительно рухнул в обморок, а юный Луис Альберто с ацтекским кличем ринулся на старуху. Вечером Мария Фернандо поплелась в аптеку. Продавщица донна Пенелопа стояла с рюкзаком за плечами. - Хоть погляжу на вас напоследок, - дрогнув в голосе, выдавила она. - Бывает же на белом свете невероятное! Люди живут-живут по соседству, иногда бранятся из-за фальшивого аспирина, а на самом деле - они Провидением Божьим близкие родственники. Но постойте, что я болтаю? Мне ли, несчастной сиротке, рассуждать о воле Его? Нет, мой удел страдания, а тайна моя навеки умрёт со мной. Я не выдам её даже на рассвете перед расстрелом. Так угодно Ему! - она покосилась на некрашеный потолок. - Но я благодарна, что Он довёл мне увидеть вас на прощанье. Я уеду в монастырь, нет - в русскую тундру, и пусть никто, кроме белых медведей не узнает мою скорбь. Господи, будь милосерден! - Неужели ты забеременела от Хуана Карлоса? - не на шутку встревожилась бабушка. - А я предупреждала тебя, что добром с ним не кончится. - Забере... что? О нет! Господи, и за что так похабится всё святое! - Да что случилось-то?!?! - выронила кошёлку Мария Кортес. - Не-е-ет! - трубно всхлипывала донна Пенелопа. - Скажи, дитятко! Покайся! Сними камень с души! Пенелопа отчаянно замотала головой и через силу, едва слышно, выговорила: - М-мама! - Доченька! - старуха сползла на пол... Миновало восемь лет. Хуан Карлос на какой-то глухой улочке столкнулся нос к носу с негром Никитой. - Послушайте, эй, как вас там? Вы не против того, чтобы пообедать? Я с самого утра маковой росинки во рту не держал. Брюхо подвело. - Вы хотите обедать? - уточнил Никита. - Да, нажраться от пуза. И выпить. Я когда выпью - я лучше соображаю, а мне сейчас это ой-как необходимо. Дело в том, что я решился-таки жениться на вашей Пенелопе, но есть подозрение, что вы впариваете мне залежалый товар. Говорите, что ей восемнадцать, а тянет она на все сорок с гаком. - А вы не думали, сколько испытаний выпало на её долю? Гранитный вы истукан! - А сколько за восемнадцать лет может выпасть испытаний? - Да на те же сорок с гаком. И вообще, не смейте отзываться о моей кровинке в таком тоне! - Ой-ой-ой! Айдате лучше в ресторан. Я когда выпью, мне всё равно будет восемнадцать ей или сорок, - Хуан Карлос потянул Никиту за рукав. - Постойте, отцепитесь, - отбивался тот. - Я вам ещё кой чего занятного расскажу! Дело в том, что ваши родители... э-э-э... не захотят, чтобы вы женились на моей племяннице. - Да ну? Вот неприятность-то. Верно, папаша пронюхал о нашей помолвке девять лет назад. Послушайте, давайте пообедаем, а потом придумаем что-нибудь. - Погодите! А если папаша сам захочет жениться на Пенелопе? - Это не так. А мамаша?.. - Но ведь и у вас пока есть жена... - Да, но я дьявольски несчастлив в браке. Стряпня - отрава, ни нажраться от пуза, ни выпить, как подобает мужчине. Вот и приходится ловить хороших людей на улице. - Такого обжору ни одна жена не прокормит! - ехидно заметил Никита. - За обедом договорите... - тащил его в харчевню Хуан Карлос. - Ну уж нет! Мне что - безразлична судьба Пенелопы? Да я горло перегрызу за Пенелопу! Хотите меня обедом отвлечь? Прощелыга! - Тю-ю-ю. Ну и забирайте её к шутам. Очень надо ругаться! - Как же я её заберу, если вы ей клятвенные клятвы давали! - Чего наш брат не насулит? Может - мне и не жениться совсем? - Она там слёзы по нему проливает, Мария Кортес умереть спокойно не может, не обвенчав вас, а он - в кусты! - Гм... А всё-таки испытания, наверное, наложили на неё отпечаток... Бедняжка столько натерпелась, ожидая большой и неугасимой любви... - Это вашей, что ли? - Да ясно - моей. Не Луиса же Альберто! Эх, если бы не целовал я перед Пенелопой свой серебряный медальон, который надел мне отец, пропавший без вести в Антарктиде... - Медальон? - выпучил глаза Никита. - Покажи медальон!!! - Нате вам, подавитесь! Восемь песо за потрогать. - Сынок! Сыно-о-очек! - распростёр объятия старый негр.