Беда по вызову

Я обошла дом и увидела старенькую лестницу, прислоненную у стене. Только по ней Танька смогла бы забраться на крышу. Наверное, она испугалась ночной гулянки и, помня оседлавшего ее Сазона, поспешила спрятаться на крыше. Я позвала Бэлку и мы выкурили по две сигареты подряд, пытаясь бычками заманить козу на землю. Но Танька даже не смотрела в нашу сторону. Она осторожно перебирала копытами по скользкому шиферу.

— Как бы не упала, — озадаченно сказала Бэлка — Разобьется.

— Высота не та, — успокоила я ее.

— Уйдет покупатель! — чуть не плакала баба Муза.

— Ладно, давайте ведро, полезу доить! — распорядилась я.

Бэлка захлопала в ладоши, Муза побежала за ведром.

Полчаса я сидела на крыше и дергала Таньку за соски. Она стояла смирно, но я то и дело съезжала вниз, где меня, стоя на лестнице, поддерживала Бэлка. Сверху открывался шикарный вид на весь частный сектор. Я подумала, что сейчас я прекрасная мишень, гораздо более удобная, чем на темной дороге. Я пооглядывалась, но ничего особенного не увидела. Только у Бэлкиного Мерседеса стоял запойного вида мужик с ведром воды и задумчиво чесал затылок.

— Эй, за погляд деньги берем! — крикнула я ему. Он, увидев меня на крыше рядом с козой, быстро перекрестился и почти побежал, раплескивая воду.

Я, прикрыв рукой глаза от слепившего солнца, стала рассматривать хибару Гогота. Мне не понравилось то, что я увидела. Ставни были плотно закрыты, хотя до этого они всегда были открыты. Калитка болталась полуоткрытой, но на двери по-прежнему висел тяжелый навесной замок. В доме кто-то был, это точно. И зашел туда не через дверь. Как, впрочем, и я в прошлый раз.

Я слезла с крыши, вручив Музе добытое с таким трудом молоко. Бэлка уехала, вызвав своим отъездом дружное колыхание занавесок в окнах всех соседних домов. Бабки ушли на базар. Я с жаром заверила их, что коза сама слезет когда захочет.

— Жрать захочет, куда денется! — успокоила я их.

Я осталась одна в доме с козой на крыше. Я все думала и думала, и, кажется, все поняла. Может, не все, но главное. Оставалось встретиться с Гоготом. Я проверила свою ручку-диктофон и попыталась разобраться с устройством Сазоновского пистолета.

По дороге в город я притормозила у хибары Гогота. Все по-прежнему: калитка приоткрыта, ставни плотно закрыты, и не только на вертушку снаружи. Длинные стальные штыри были вставлены в отверстия в стене и фиксировались заглушками изнутри дома. На двери висел замок, но почему-то я была уверена, что в доме кто-то есть. Я чинно постучалась — никакой реакции. Подолбила ногами — результат тот же. Я походила вокруг дома, попинала низкие, крепкие ставни, подергала штыри, на которые они закрывались — бесполезно, штыри не поддавались. Я развернулась, закрыла калитку на вертушку, и поехала к Гоготу в гараж.

* * *

Мишку я опять не застала. Более того, гараж был закрыт. На мои расспросы охранники в будке неохотно объяснили, что автосервис не работает уже два дня, а почему — они не знают.

— Как найти Гогота?

Парни пожал плечами.

— А его никогда искать не нужно было. Он здесь практически живет, — объяснил один из них.

— На чем он ездит?

— Когда как. Что ремонтирует, на том и ездит. Прошлую неделю на Цефире разъезжал.

— А сейчас он что ремонтирует?

— А сейчас — ничего. Он уже несколько дней заказы не берет, механиков по домам распустил.

— Значит, пешком ходит?

— Да нет, Опель у него старый. Может, что передать ему, как появится?

— Сама передам.

Получалось, что Гогота я нигде найти не могу. Телефона у него нет, адрес квартиры, которую он где-то снимал, никто не знал, даже Бизон.

— Зачем мне его адрес? — сказал Бизя, когда я уезжала в этот город. — Мы же почти все время вместе, в гараже. А куда он баб водит — мне неинтересно. Знаю, где-то в новостройках он квартиру снимал, недорого. К тому же он переезжал часто: то одна хозяйка вредная окажется, то другая цену задерет. Так и кантовался.

Единственным местом, где я могла с ним пересечься, оставался дом на Сиреневой. Я рванула снова туда. Буду сидеть в этом доме, пока не дождусь или Гогота, или эту странную Инну Петровну.

Когда я проезжала мимо дома бабы Музы, Танька по-прежнему была на крыше. Она нюхала ветер в позиции лежа, видно, устала стоять. Всем своим видом коза показывала, что ей хорошо и спокойно на этой скользкой, покатой поверхности. Я бросила машину у дома с козой и пошла на Сиреневую.

Калитка была опять приоткрыта. Я точно помнила, что закрывала ее. Остальное осталось по-прежнему — на двери замок, на окнах ставни. Я попинала дверь. Тишина. Ладно, решила я, лучше жалеть о том, что сделано. И полезла на крышу.

На этот раз я проникла в дом без шума и травм. Я не стала, как в прошлый раз снимать туфли и оставлять сумку на улице, демонстрируя свой полный идиотизм. Тем более, что в сумке находились полезные, огнестрельные вещички и диктофон, чувствительности которого позавидовали бы все шпионы мира.