Беда по вызову

Они ушли, закрыв кабинет на замок. Из моих вещей забрали только мобильник и удостоверение. Я растянулась на огромном кожаном диване и стала ждать. До меня доносились звуки музыки, видимо, представление продолжалось. Суета в коридоре понемногу утихла. Время шло, а за мной не приходили. Я безуспешно поковырялась в замке, проверила на окнах решетки, снова легла на диван и заснула.

— Вставай!

Я проснулась от низкого хрипловатого голоса. Передо мной стояла Карина в длинном платье цвета кофе.

* * *

— Бэлка теперь в стриптизерши журналистов нанимает? Или журналистам так платят, что они подались к Бэлке в стриптиз?

Я села, и первым делом проверила узел на платье. Пока она крутила в руках мое удостоверение, я подумала, что лучший метод добычи информации — это провокация. Противника нужно спровоцировать на действие, и тогда получишь о нем максимум информации. К Карине через чердак не впрыгнешь, в форточку не залезешь, а тут она сама решила со мной побеседовать.

Некоторое время мы молча рассматривали друг друга. Если бы я была мужчиной, мне бы не хватало в ней… легкой необдуманности. Несмотря на насмешливый взгляд она была предсказуема как таблица умножения. Когда в человеке не просматривается ничего, кроме корысти, помноженной на житейскую хитрость, какой бы остросюжетной мишурой он себя не окружал — это нестерпимо скучно. Как только Бизя этого не увидел? Вот волосы у нее были действительно хороши: светлый водопад при каждом ее движении отражал, сверкал, переливался, отвлекал, и был гораздо динамичнее, чем она сама. Если ее обстричь, она безнадежно затеряется в толпе.

Она тоже шарила по мне глазами. Я не удержалась, сняла очки и попозировала в фас и профиль, давая ей себя получше рассмотреть. Этот маневр ее разозлил.

— Рассказывай, что все это значит. Бэлка решила мой театр превратить в свой бордель с шестами? Она тебе заплатила за этот цирк?

— Нет, но я бы не отказалась.

— Не паясничай.

— Ладно. Я просто заблудилась, когда вышла из туалета. Какой-то патлатый гомик налетел на меня и вытолкал на сцену. Заиграла музыка и я решила, что лучше изобразить манекенщицу, чем убегать за кулисы. Разве получилось плохо? Зрители довольны.

— Зачем разделась?

— Узел развязался. Совершенно случайно.

— Да откуда ты взялась, оборванка? — вдруг заорала она. — Причем здесь «Южный Вестник»? Причем здесь Шарова со своими притонами? Кто тебя пустил сюда в этой тряпке? Ты из психушки, да? — вдруг «догадалась» она и успокоилась. — Так это ты затопила туалет и подожгла кабинет помрежа?

— Нет! — испугалась я. — Это не я. Я корреспондент.

Этой даме отправить меня в психушку, все равно, что крошки со стола смахнуть. Парни за ее спиной стояли смирно, как натасканные псы, привыкшие действовать только по команде.

— С каких это пор Шарова так тесно общается с корреспондентами? Да она меньше чем к президенту банка близко не подойдет, не то что за свой столик не посадит. Нет, милочка, она тебя наняла, чтобы сорвать мне открытие и подпалить театр.

— А заодно и затопить, и стриптиз организовать, — ухмыльнулась я. — Слишком изощренно для такой неначитанной дамы.

— Я же говорю — ты чокнутая.

— Я корреспондент. Пришла, чтобы написать репортаж. С Шаровой познакомилась случайно, в фойе. Мы вышли в туалет, там я увидела потоп, потом увидела пожар, испугалась, побежала, запуталась в занавесе. Какой-то тип вытолкал меня на сцену со словами «твой выход». Мое платье держится на одном узле. Это, между прочим, дорогая модель, первая линия. Когда я трепыхалась в занавесе, узел ослаб и на сцене развязался.

Она буравила меня своими синими глазищами.

— А где Бэлка? Она подтвердит, что меня знать не знает.

— Бэлка утверждает, что она твоя подруга. Что вы выпили, поболтали, вам надоела тягомотина на сцене и вы решили показать, что такое настоящее шоу.

Я поняла, что влипла. Черт бы побрал эту подслеповатую, дружелюбную Бэлку. Она хозяйка то ли стриптиз-баров, то ли ночных клубов и может себе позволить на равных разговаривать с Кариной. Наверное, и правда, лучше сказать, что она моя подруга.

— Я корреспондент.

— Костя, посмотри ее мобильный, — обратилась она к длинному. Тот достал из кармана мой телефон и стал просматривать номера забитые в память.

— Ни фига не понятно, — пробормотал он. — Тут только два номера. Поэт какой-то. Второй — Зинон. То ли кликухи, то ли шифр.

— Кто это? — спросила у меня Карина.

— Понятия не имею. Это не мой телефон.

— Точно, у нее тараканы в голове, — подал голос коротышка. — А удостоверение чье?

— Мое.

Они смотрели на меня втроем и похоже никогда в жизни так напряженно не думали.

— Ладно, — решила вдруг Карина, — если ты и правда журналист, если ты не хотела сделать мне гадость, ты можешь проделать одну вещь? Тогда мы сочтемся. Я прощу тебе моральный и материальный ущерб.

Я обрадованно закивала. Мне так надоел уют этого кабинета, что я готова была пообещать ей все что угодно, а что с этим делать дальше — посмотрим.

— Напиши статью. Лучше цикл статей. Обо мне, моем бизнесе, моем стиле жизни.

«Герой дня без лифчика», — усмехнулась я про себя.