Беда по вызову

— Бизон, — ляпнул я и тут же поправился, — то есть Глеб.

Но ее трудно было удивить. Она взяла мою грязную руку, немного подержала, и, улыбнувшись, сказала:

— Спасибо.

Моя крыша окончательно поехала и как в фантастическом сне я увидел: в солнечных лучах она выходит за территорию, на которой мы арендовали гараж. Я пошел к Мишке.

— Не хило, — кивнул Мишка на то, что я держал в руках. Тут я только вспомнил, что автоматически сгреб деньги, которые она мне сунула. Мы посчитали наличность — три тысячи долларов стодолларовыми купюрами.

— Вот и триста баксов приехали, — ухмыльнулся Мишка. Мы привыкли не задавать друг другу лишних вопросов, просто молча включались по ходу в ситуацию. Мишка не спросил ни кто она, ни за что отвалила немеренно денег. Раз я не сказал, значит, ему знать или не надо, или еще не время. Он просто сел за руль красавца и загнал его в гараж.

— Супербизон, — присвистнул он, покидая салон.

Был вопрос, который я все-таки хотел задать Мишке:

— Как она тебе?

— Я ж говорю — супермашина.

— Да не она, а она?

— Телка что ли? Баба как баба. Что-то ты какой-то странный.

Остаток дня я вяло ковырялся с «паджериком», к цене ремонта которого потерял всякий интерес. Баба как баба. Я даже не спросил, как ее зовут. У нее должно быть необыкновенное имя. Мишка, поохав над новым клиентом, хотел было сгонять на Ягуаре за пивом, но я как мог объяснил, что машину никто не должен видеть и мы загнали ее в отдельный ангар, повесив на него висячий замок.

— Ладно, за такие бабки я готов забыть свое имя, — сказал Мишка, и прощупал почву на предмет его доли в этой авантюре. Я отдал ему половину. Мишка радостно ткнул меня в бок, потому что выше просто не доставал. Потом снова ткнул, но уже больнее, и снова, и еще больнее. Боясь его дальнейшей молчаливой радости, я решил, что на этом его рабочий день должен быть закончен.

— Сейчас бы по пивку, и к ящику упасть, — намекнул я.

— Ну, блин, ну, блин… — Мишка исчез за воротами.

Я остался в гараже один. Я не мог уйти, не сделав этого. Я открыл ангар и начал осматривать машину. У меня оставалась еще слабая надежда, что тачку просто угнали под заказ, а мой гараж почему-то выбрали отстойником. Я достал чистую пару белых матерчатых перчаток, в которых обычно копаюсь в движке. Только надев их, я полез в салон. Он был чист, пуст, и ничем не пах. Ни ароматизатором, ни кожей, которой здесь было в избытке. Я минут пять завороженно пялился на приборный щиток, хотя крутые тачки — это мой хлеб. Эта была девственно чиста: ни фантика, ни пустой пивной банки, ни волоска, ни забытой квитанции. Почему-то это меня успокоило. Обезличенная вещь кажется менее опасной. Я вылез из салона, и багажник открыл почти спокойно. Там был труп. Я захлопнул крышку, и зачем-то быстро начал вытирать руки в перчатках. Тщательно протерев их подвернувшейся тряпкой, я снова открыл багажник. Не самая оригинальная ситуация для детектива в реальности не показалась ни смешной, ни избитой.

Мужик и вправду был мертв. Мертвее я не видел. Сердце дало сбой, и я понял, что имеет в виду мой дед, когда кряхтит, что у него разыгралась аритмия. Немного подумав, я решил, что раз уж все это оказалось в моем гараже, то будет лучше, если я буду в курсе кто этот господин, и почему он в таком виде. То, что труп ранее был господином, было видно сразу: дорогой костюм, золотой зажим на галстуке с бриллиантовой крошкой, и «Ролекс» на окоченевшей руке. Мужику было хорошо за пятьдесят, но даже после смерти у него остался холеный вид и хороший цвет лица. Почему-то он показался мне знакомым и это понравилось мне даже меньше, чем то, что он был мертв.

Я засунул руку в перчатке ему за пазуху. К моему удивлению, портмоне оказалось на месте и оно не было пустым. Техпаспорт на Ягуар, водительское удостоверение на имя Грач Юрия Юрьевича, пластиковая кредитная карточка и — куча баксов. Теперь я понял, почему мне так не понравилось его лицо: слишком часто оно мелькало на экране телевизора и рекламных предвыборных плакатах. Если я верно запомнил, то передо мной — депутат городского совета, кандидат в депутаты областного совета Юрий Юрьевич Грач. Запахло политикой, заказными убийствами и очень захотелось сделать ноги. Но в руках я держал доллары, очень много, так много, что не хотелось даже пересчитывать. В голову пришла мысль, что эти деньги — моя награда за то, что я решу эту задачку. Одно удивляло: на теле не было ни пулевых, ни ножевых, ни каких-либо других повреждений. Как будто небедный мужик просто перепил на хорошей вечеринке и прилег поспать в шикарном костюме в свой просторный багажник.