Беда идет по следу

Повернувшись, я увидел Тедди Траска в фиолетовом шелковом халате, накинутом поверх полосатой пижамы, и с бритвенным прибором в руках.

— Мне кажется, нехорошо стало тому, кто там заперся. Солдату, что сел в Канзас-Сити.

— Да и у вас вид так себе. А где это вы так испачкали форму? Покажите-ка мне эту дверь.

Тедди подергал ручку и обследовал узкую щель между дверной коробкой и дверью.

— Скоро мы все узнаем, — успокоил он меня.

Достав из несессера новенькое лезвие для безопасной бритвы, он осторожно развернул его и просунул в щель. Работа отняла у него примерно минуту, затем я услышал, как он произнес: «Готово!» — и защелка убралась внутрь. Тедди повернул ручку, и дверь приоткрылась, правда немного. Надавив посильней, он сумел приоткрыть ее еще на несколько дюймов и, убедившись, что голова теперь пройдет, заглянул внутрь.

— Господи! — воскликнул он. — Как зовут того военного доктора?

— Майор Райт.

— Пойду позову его.

Тедди умчался, ритмично застучав по полу шлепанцами. Я заглянул в маленькое помещение. Опустившись на колени, Хэтчер застыл в позе, напоминавшей ту, что принимают мусульмане, творя молитву. Голова, повернутая набок, лежала на краю туалетного бачка. Настенный светильник, горевший на высоте примерно двух футов, позволил мне разглядеть один немигающий глаз. В туалете стоял кисловатый запах рвоты и лекарств.

Я попробовал войти к Хэтчеру, навалился на дверь, и он немного сдвинулся. Не нарушив тишины, он повалился на бок, словно неплотно набитый мешок. Такой же беспомощный и жалкий, каким был и я всего несколько мгновений назад, Хэтчер вызвал во мне столь сильное сочувствие, что я разрыдался.

— Ну, ну, — произнес за моей спиной майор Райт, похлопывая меня по плечу. — Давайте взглянем, чем ему можно помочь.

Пошатываясь, я отошел в сторону, а маленький Тедди Траск пролез в дверь. Приподняв Хэтчера и обхватив за грудь, он вытащил его в курилку и осторожно уложил на пол. Пустые глаза солдата уставились в потолок.

Доктор быстро осмотрел его, попробовал нащупать пульс и, приложив ухо ко рту и груди, попытался уловить хотя бы малейшие признаки дыхания. Когда Райт дотронулся пальцем до неподвижного глазного яблока Хэтчера, я вздрогнул и отвернулся, поняв, что какие бы то ни было рефлексы у Хэтчера отсутствуют. Глазные яблоки рядового Хэтчера были столь же чувствительны, сколь стекло.

— Мне жаль, но он мертв, — сказал майор Райт, всматриваясь в меня сквозь очки без оправы. — От чего его затошнило?

Темные пятна на мятой форме Хэтчера говорили о том, что его рвало.

— Мы выпили какую-то дрянь, — стесняясь, признался я. — Я тоже приложился.

— Что-нибудь осталось? Я бы хотел взглянуть.

Бутылка «отборного бурбона» стояла на видном месте, возле уткнувшихся друг в друга носами, скособоченных полевых ботинок Хэтчера. Когда я ее увидел, нервы у меня сдали. С омерзением подняв бурбон, я протянул его доктору. Откупорив бутылку, он понюхал содержимое. Его пытливые маленькие глазки стали похожи на два стальных лезвия.

— Этот солдат выпил эфир, — сказал он. — Неудивительно, что он мертв.

Побыстрей заткнув бутылку пробкой, он опустил ее на пол.

— Ну и дурачье же эта пехота, сколько их ни учи, — сказал Тедди Траск. — Двое моих дружков во Франции отравились спиртным. Один покойник, другой ослеп.

Услышав слово «пехота», майор Райт сурово взглянул на Тедди. Затем он спросил меня:

— Сколько вы выпили этой жидкости, мистер Дрейк?

— Два раза глотнул по чуть-чуть. Но и этого хватило, чтобы я отключился. Сколько мы стояли на последней станции?

— В Эмпории? Минут пять. А в чем дело?

Я объяснил ему, в чем дело.

— Вам кажется, что кто-то намеренно положил вас под колеса поезда? — удивился Райт.

— Мне не кажется. Я уверен. По своей воле я не стал бы изображать Анну Каренину. Я вышел на заднюю площадку, и если бы свалился сам, оказался бы позади вагона или сбоку от него. Не мог я упасть под колеса!

— Вы были без сознания и не можете помнить, что с вами случилось. Под воздействием эфира люди ведут себя непредсказуемо.

— Например, умирают, — съязвил я.

— Бывает и такое. Во всяком случае, если у человека развивается зависимость, он, рано или поздно, умирает. Откуда взялась эта бутылка?

— Хэтчер купил ее в Канзас-Сити. Видимо, кто-то добавил туда отравы.

— Вы хотите сказать, здесь, в поезде?

— Да.

— Нам следует вызвать кондуктора и военную полицию, — распорядился майор Райт.

— Я схожу за ними. — С этими словами Тедди Траск снова зашлепал по коридору.

— Бурбон был закупорен как положено, — сказал я.

— Кажется, да, — поднеся бутылку к глазам, согласился доктор.

— Я сам сбил сургуч. И даже понюхал содержимое. Запах был так себе, но эфиром не пахло.

— А когда вы пили, запах эфира тоже не чувствовался?

— Нет.

— Далеко не у всех хорошее обоняние, тем более вы уже хватанули раньше. Боюсь, ваши показания недостоверны.

Я вынужден был со стыдом признать, что Райт прав.

— Понюхайте, — откупорив бутылку, он быстро поднес ее к моему носу, — чувствуете эфир?

— Не уверен. Я не разбираюсь в химических веществах.