Беда

— Не затем я вам позвонил, — горестно попрекнул Джона. — Мне другое нужно.

— Прежде всего нужно тебя обезопасить.

Он попытался спорить, но быстро сдался. Родители всегда защищают детей. Всегда за них волнуются. Просто волнуются не о том, что терзает его. Сердце стучит в такт чудовищному клипу.

Все сначала.

ХВАТИТ.

Все сначала.

хватитхватитхватитхватитхватит

— Джона? Ты слушаешь?

— А? Да.

— Я спросила, знаешь ли ты свое расписание.

— На когда?

— На День благодарения.

В глазах миссис Стэм День благодарения затмевал Рождество, дни рождения и годовщины. Она готовилась к нему с лета, ориентировалась на эту Полярную звезду, лавируя между удачами и провалами каждого года.

— Ты обещал дать знать, когда будет готов график дежурств.

— О’кей.

— Еще не готов?

— Август на дворе.

Мать пропустила его ремарку мимо ушей.

— Кейт и Эрих приедут с няней.

— Они и в прошлом году приезжали с ней.

— Мне трудно привыкать к новым людям.

— С Гретхен ты быстро сошлась.

— Гретхен не человек, Гретхен ангел.

По крайней мере, чувство юмора к матери вернулось, причем без сарказма. Джона решил воспользоваться моментом. Посулил матери сбегать прижить ребенка, если она рада будет еще одному внуку.

— Я думала, ты давно уже это проделал, — откликнулась она. — Была уверена, что у меня имеется целая поросль незаконного потомства где-нибудь… в Канаде, например.

— Отлично, — подключился отец. — Я поговорил с Чипом. Он готов тебя принять, но лишнего времени у него нет, ступай прямо сейчас.

— Как это — прямо сейчас?

— Он принимает на Сорок седьмой — Восточной пятьдесят пятой — между Парком и Лексингтоном. Фирма «Белзер и Макиннис».

— Сейчас я не могу.

— Иди, — велела мать.

— Я сказал ему, что ты доберешься через полчаса. Возьми такси.

— Да, Джона? И позвони сразу, как узнаешь расписание.

— Хорошо! — Он нажал кнопку отбоя, уронил трубку на кровать и принялся лихорадочно шарить в поисках запасной пары обуви.

4

При двух гарвардских диссертациях и множестве высоконаучных публикаций Чип Белзер говорил на устаревшем уличном жаргоне, словно так и вышел, отбивая чечетку, из «Вестсайдской истории». Такого лучше иметь в союзниках.

По мнению Белзера, вероятность официального обвинения была весьма низкой. В доказательство он зачитал статью о человекоубийстве:

— «С намерением причинить смерть другому человеку…» и бла-бла-бла. За исключением — слушай внимательно — случая, когда у тебя имелись «достаточные основания полагать, что другая сторона имела намерение совершить поступки, могущие привести к смерти или серьезному ущербу здоровью». — Он поставил том на место. — Ношение оружия относится к числу таких оснований. Верь мне, парень: никто не станет возиться с тобой. Но для пущей надежности помалкивай.

— Вы как считаете, я неправильно поступил? — спросил Джона.

— Неправильно? — Белзер выплюнул неуместное слово. — С моральной точки зрения? Нет, я так не считаю. А ты?

— Нет. Точнее, сам не разберусь.

— А я разберусь. — Белзер улыбнулся. — Слушай сюда: девица попала в беду.

— Да.

— Тот парень угрожал тебе ножом.

— Так мне показалось.

— Показалось или так и было?

— Мы дрались. В темноте. — Джона примолк. — Нож-то был у него.

— Именно. Ты увидел нож, почувствовал угрозу. Ты же не имел намерения убить его. — Белзер приподнял бровь, намекая.

— С какой стати?

— Хороший вопрос. У тебя не было такого намерения, и не с чего было ему взяться. Ты же не маньяк-убийца. Ты — будущий врач. Ты увидел, как убивают женщину, твое поведение было адекватно. Соответствовало ситуации. Ты меня понял? Ты невинен, как в день, когда появился на свет. По крайней мере, в этом деле. Что ты поделываешь на досуге — про это ничего не знаю.

— Ладно…

— Ты слишком суров к себе, вот что.

Джона пожал плечами.

— Этот парень хотел кого-то убить. Пытался убить тебя. Ты бы радоваться должен. Отлично справился. И довольно об этом, живи дальше.

Джона сердито поморщился. Живи дальше. Он чувствовал, что если поскрести хорошенько, то от спины отшелушится засохшая кровь, которую он не смыл с первого раза. И по части «жить дальше» Джона отнюдь не был чемпионом, особенно когда на него давили.

Но работа уголовного адвоката в том и заключается, чтобы разложить все по полочкам: какое дело удастся отстоять в суде, какое нет. Небось такой же премудростью он угощает и тех, кто совершил настоящее преступление — украл, изнасиловал, убил. Та к вы разбили ей голову кирпичом, ясно-ясно.

Белзер кинул справочник по уголовному праву в ящик и сплел пальцы. На мизинце правой руки сверкало крупное золотое кольцо.

— У тебя замечательный отец — сам-то чувствуешь?

— Да.

— Умнейший человек.

— Точно.

— А ты на маму похож.

— Спасибо-спасибо.

— Слушай, — заговорил Белзер, вертя кольцо на пальце, — выкинь все это из головы. Что было, то было. Переживания никому не идут на пользу.

Но с выходом пятничной «Пост» стало ясно: ничего из головы не выкинешь.

Эй, Супермен!

Слухи распространяются быстро.

Слышь, Супермен, открой мне банку! Да не урони смотри!