Батон за 13 копеек

В голове сразу включилась заставка из передачи «Криминальная Россия». Открывать или нет? Страшновато. Хотя… Мосгаз уже расстрелян, Чикатило пока что не начал, а для Фишера я слишком старый. Ну, и потом, в советское время все были дружные, соседи общались, бандиты по улицам не ходили…

В общем, я уговорил себя открыть.

На пороге стоял человек примерно моего возраста или чуть моложе. Клетчатая рубашка с коротким рукавом, штаны как от костюма, самые дешёвые тряпичные кеды; причёска а-ля Тынис Мяги, комплекция — тоже; очки на носу. В общем, среднестатистический товарищ.

— Инсаров Константин, — он подал руку.

— Сергей Колобков, — я пожал.

— Сергей, я хочу вам высказать своё восхищение и солидарность! — Огорошил меня сосед (ну, если он и правда мой сосед был).

— Чего?!

— Солидарность. Весь подъезд гудит о том, как вы безвинно пострадали от неадекватных действий Людмилы. Она очень, так сказать, своеобразная. Тут всем это известно. Но вы, видимо, не знали…

— Да. Не знал, — ответил я.

Смотри-ка ты! Не зря всё ж говорят, что в 80-е люди были добрее и дружелюбней, чем в наше время! Вот, всё сходится. Советский человек — дружить пришёл! А я уж думал, грешным делом, разочароваться после опытов с Людмилой и с колбасой!

— Вы тут, кажется, недавно?

— Да… Брат с семьёй вот уехали… временно… А меня пока пожить сюда пустили.

— Коля — ваш брат? Ну, конечно! Ведь вы же похожи, — отметил Инсаров. — Послушайте, Сергей, я что хотел-то: я горжусь знакомством с Вами! Отрадно сознавать, что в нашем подъезде наконец-то появился человек, который адекватно смотрит на нынешнюю реальность! И понимает её перспективы. Да не только понимает! Ещё и пытается действовать ради спасения Родины!

Я от неожиданности варежку разинул. Он гордится?! Ну, конечно, мной гордиться надо! Конечно, я знаю, что будет, и буду бороться за нашу великую Родину! Но неужели это кто-то оценил?! Неужели надо мной здесь не смеются, а впервые выказывают подобающее пришельцу из будущего уважение?!

Я, конечно, был безумно счастлив. Но однако же решил не торопиться раскрывать Константину все свои карты: с Людмилой обжёгся, всё, хватит. Надо быть осторожным, давать обтекаемые фразы! А то вдруг сейчас окажется, что он лишь посмеяться собирался. Сейчас прямо сообщу, что я из будущего, и опять, поди, услышу, что я клоун…

— Спасибо, товарищ, за доброе слово, — ответил я чинно. — А положение страны действительно вызывает некоторые опасения.

— Не то слово! — Сказал Константин. — За страну мне просто страшно, если честно. И чем дальше, тем страшнее. Удивительно при этом, что большинство граждан совершенно не ощущают проблем! Они думают, всё хорошо! У них есть кусок хлеба — и они считают, что беспокоиться больше не над чем. Но когда они очнутся, будет поздно!

— Точно, точно! — Я с трудом скрывал восторг от встречи с единомышленником. — Люди думают, что если какая-нибудь морда заседает в Политбюро, то ей надо верить безоговорочно! А ведь достаточно совсем небольшой кучки негодяев, чтобы причинить непоправимый вред стране и всему народу!

— Не говорите! Эти негодяи так любят прикрываться разговорами о демократии! А на деле они желают, чтоб всё работало только в их собственных интересах!

— Да я их, подонков, насквозь вижу! — Выдал я. — Если б мог бы — сам бы задушил бы!

Тут я осёкся, поняв, что опять сболтнул лишнего. Но Инсаров не помчался звать милицию, а только улыбнулся на эту фразу:

— Понимаю ваши чувства. Сам так чувствую. Но сейчас не 37-й год…

— Да, — сказал я.

Увы! Угодить в 1937-й было бы, пожалуй, веселей и интересней. Я бы там нашёл себе работу… Ух, какую!

— Андропов, кажется, пытается, вернуть нечто в этом роде, — заметил я.

— У него не выйдет. Сердцем чую! — отозвался Константин. — Если честно, мне вообще кажется, что всему эту осталось не так уж долго.

— Костя! Вы чертовски правы! — сказал я.

После этого мы перешли на ты и договорились общаться. Инсаров сказал, что завтра у него соберутся гости — хорошие, умные люди — и он бы хотел, чтобы я присоединился к их компании. Я, конечно, согласился. Потом спросил, нет ли у Константина лишних газет, и он по-дружески пообещал мне дать коробку из-под обуви.

Я был счастлив. Всё же верно говорили, что народ в СССР был не чета нашим ограниченным россиянам. Доброта, взаимовыручка — всё это не пустые звуки были! Вот при капитализме у меня друзей не было, а при социализме два дня пожил — и вот, появились!

* * *

Попрощавшись с Инсаровым, я вернулся к изысканию макулатуры, то, точнее, к переборке старых писем. Где там то послание, которое я начал изучать?.. А, вот оно!