Батюшка и другие портреты

Вот они – его гости, пришедшие на сегодняшний праздник. Ближе всего к нему сидит, как обычно, Борис Миронович – владелец какой-то топливно-сырьевой фирмы. Как священник он не обязан знать, какой именно. Борис Миронович не красавец, и его длинный загнутый к низу нос, кажется, ещё больше загибается, когда он усмехается. А зачем ему красота? Он и без неё всего достиг – весьма богатый человек. Хотя жулик, конечно. А все они… жулики. О. Дионисий приучил себя даже мысленно не произносить это слово, а иначе как-нибудь выскочит. А слово, как известно, не воробей. Поймают – донесут, в газетах пропечатают или патриарху доложат. И тогда – конец. Это отец его всё никак не может перестроиться. Хотя некие из патриотов на его приходе пустили слух, что он сам… Волосики чёрные вьются – для них достаточный материал для обвинения.

Знали бы они его отца! Привёз ему серьёзного предпринимателя для беседы, в ходе которой надо было бы намекнуть на роспись храма, Андрея Моисеевича, а он то ли отчества не расслышал, то ли совсем старый стал, начал крыть евреев и жидов. Ну, да Моисеич, умнейший человек, сумел деликатно выйти из ситуации. Ну, да ему не в таких переделках приходилось бывать.

Или вот сидит Виктор Степанович. Такой круглый человечек. Хоть он в действительности и не такой толстый, но почему-то представляется круглым. Всё в нём имеет форму круга: вечно улыбающееся лицо, небольшой животик, да и вся фигура какая-то круглая без углов и неровностей. Да и характер, и мысли без углов и шероховатостей. Говорит всегда гладко и всегда не о чем. Одновременно и ревнитель православия, и человек очень современный. У него фирма, связанная с ювелирным золотом.

За ними сидят Петр Григорьевич и Владислав Иванович, директора каких-то мелких фирм. О. Дионисий уже не вдавался в подробности, каких именно. Ну а дальше всякая мелочь. Справа от него восседал о. Игорь – коротко стриженный молодой священник, человек образованный, кончивший юридический факультет и попавший в православие в самое удачное время. И в самое время женившийся. И на ком! На дочери самой… Не только вхожей к нашему владыке, но и весьма пригожей. О. Дионисий мысленно улыбнулся этой рифме. Хотя в действительности тёща была уже стара и совсем не пригожа, но непослушного попа могла убрать в пять минут одним росчерком пера. Владыки, разумеется.

О. Дионисий относился к её зятю с усмешкой: знает батя, где деньги лежат. Хотя при такой тёще о. Игорь вовсе ни в чём и не нуждался, но придя в храм, в среде прихожан сразу разглядел двух-трёх вполне платёжеспособных людей. И не отпускал их от себя, «духовно окормляя». О. Игорь кончил семинарию заочно, в богословие не вдавался, говорил красивые проповеди и думал, что православие отличается от католицизма, подобно квасному хлебу от пресного. Хотя, впрочем, всё это ничуть его не интересовало, и он согласен был примирить одно с другим, если бы ему позволили. Говорить с ним было решительно не о чем. Общей для них темой были грязные, необразованные и суеверные монахи. На эту тему они могли говорить часами, всегда вспоминали иеромонаха Доримедонта с соседнего прихода и особенно возмущались, почему монахам разрешают служить в приходских храмах. «Сидел бы в монастыре и молился бы», – заключал обычно беседы о. Игорь. А о чём с ним ещё говорить, с этим выскочкой?