Батилиман

— Подлец, — сказал приятный женский голос. Я понял, что это относится ко мне. Сзади послышался щелчок, и я ощутил, как мои руки оказались скованы. — А вы молодец, Филипп!

— Я в десантуре служил, — гордо ответил молодой милиционер. Рядом с ним появилась женщина в милицейской форме с капитанскими погонами на плечах.

— Что вы делаете! — воскликнул я.

— Виктор Кормухин, вы обвиняетесь в убийстве Веры Николаевны Серогородской, двенадцатилетнего Александра Патрикеева и… в убийстве своей жены, которое совершили только что на пляже, на наших глазах.

— Вы с ума сошли!

— Неужели вы будете отрицать последнее! У нас нет доказательств двух других убийств, в бухте Ласпи и здесь, но от последнего, чудовищный акт которого наблюдали почти двадцать человек, вы не сможете отвертеться.

— Но послушайте! Я не убивал, клянусь! Я видел как…

— Это расскажешь на суде, — перебил громадный сержант, который скрутил мне руки.

— Запишите, — сказала капитан, — у подозреваемого на момент задержания был обнаружен нож длиной… тридцать два сантиметра. А теперь уведите эту пакость. Он мне противен.

Сержант грубо толкнул меня, и я, не удержавшись на ногах, упал на землю. Меня подняли.

— А где тело? — услышал я вопрос молодого Филиппа.

— Мы его ищем. Этот негодяй затащил его куда-то в море. — Это было последнее, что я слышал.

Сержант сказал, что как найдут тело, так меня вместе с ним отправят в Севастополь. Комната, в которой меня заперли, была полностью лишена мебели. Через небольшое зарешеченное окно на белый пол ровными рядами квадратиков падал дневной солнечный свет.

По моим подсчетам, сейчас было около двух часов дня. Я сидел здесь более пяти часов. Первый час я только и делал, что молотил скованными руками в дверь и пытался вышибить её ногой. В ответ на это вошел тот здоровый сержант и огрел меня дубинкой по плечу. Не помню, что я делал дальше. По-моему умолял его через стену и даже плакал. Я чувствовал, как драгоценные капли времени утекали, словно сквозь сито, я не мог ничего предпринять, и это вводило меня в панику ещё больше. Моя Марина была жива, но с каждой секундой надежды на её спасение становились все тусклее и тусклее. Закат начинается приблизительно полдевятого. Какие-то жалкие восемь часов!

В три часа дня я успокоился, и мысли мои приняли совершенно иное направление. Теперь было ясно, что меня считают безнадежным убийцей, и, по крайней мере, сегодня, до захода солнца, мне не доказать обратное. Единственное, что я мог сделать — это попытаться бежать.

Первое, что пришло мне в голову — решетка на окне. Она выглядела хрупкой. Подойдя к окну, я убедился, что здесь у меня ничего не получится. Решетка, действительно, была ненадежной, но обрыв под окном делал всякую попытку побега невозможной. Мысль о подкопе была глупой. Оставалась только дверь и охранник за ней.

Я представил, как он слышит мои крики. Я зову на помощь, кричу — что мне больно. Но он не очень-то поверит. Потом я замолкаю. Вот тогда он и войдет… Что же будет дальше? Я могу кинуться на него из-за двери. Был ли у него пистолет? Вроде был. Он войдет с пистолетом наготове. Вряд ли я смогу обезвредить его.

Как же быть? Может попросить еды. Они так и не принесли мне ничего поесть. Нет, это плохо. Он может войти не один, это хуже всего. Что же придумать!

Целый час я мучился, пытаясь найти выход. За этот час никто меня так и не посетил, и я не знал — находится ли по-прежнему охранник за дверью. Скорее всего, находится.

— Эй! — крикнул я. — Послушай, как тебя зовут?

Молчание.

— Ты там, я знаю. Ты можешь молчать, но мне кажется… да я почти уверен, что тебя зовут Михаилом.

— Меня зовут Анатолием, — недовольно проворчал голос из-за стены. Я молча торжествовал.

— Слушай, Толя, я не убивал никого.

— Угу, — пробурчал тот.

— Я клянусь. Вы все делаете скоропалительные выводы. Это все огромная ошибка… Ты знаешь, что пропажи людей происходили здесь задолго до этого момента.

— И что?

— Ты понимаешь, здесь орудует маньяк. Ты можешь поговорить со здешним спасателем Леонидычем…

— А как фамилия?

— Я не знаю её. Но он тут известен. Понимаешь, он следит за этими случаями. Он все знает об убийце. Он докажет вам, что я невиновен. Поговорите с ним.

— А ты знаешь, кто убийца?

— Да, — после паузы ответил я.

— И кто?

— Ты, конечно, можешь не поверить. Но обрати внимание, что убийства всегда связаны с морем. Люди пропадают именно тогда, когда купаются. Еще в давние времена, когда скифы владели этими местами, морской дьявол нападал на них. — Я замолчал.

— Это правда. Я клянусь тебе. Леонидыч, при помощи московского профессора, перевел надпись на скале. Там это все сказано. Дьявол живет в гроте под нашей базой. Он утаскивает людей и съедает их на закате… Мою жену он утащил прямо у меня из рук. — Мой голос дрогнул. — Я нашел его нору, но мне не войти в нее. Мне нужен акваланг и помощь Леонидыча. Понимаешь, у меня время всего лишь до заката. Потом он убьет ее… И съест. Ты понимаешь?

Он нерешительно сказал:

— Кажется, да. — Он замялся. — Я действительно начинаю убеждаться…

(Солнечные квадратики на полу стали ослепительно яркими. Я зажмурился.)