Батальон прорыва

Андрей не заметил, как к вокзалу медленно подполз воинский эшелон. Из вагонов высыпали красноармейцы. Радостные бритые лица, чистые гимнастерки, у многих на груди ордена и медали.

– Скоморохов!

Оклик заставил Андрея обернуться. Продираясь сквозь толпу, к нему подошел лейтенант Рукавицын.

– Здорово, пограничник!

После крепкого дружеского объятья Рукавицын спросил:

– Как ты?

– Нормально.

– Рейхстаг брал?

– Не успел, а сейчас нашу часть перебрасывают, куда неизвестно.

– Может, с японцами воевать?

– Не знаю. Может быть. А как вы?

– А мы после твоего убытия окруженную группировку немцев оттеснили к городу Луккенвальде, там ей и пришёл капут. Потом пошли на запад, взяли Тройенбицен и ещё несколько небольших населенных пунктов, а первого мая на реке Эльбе, неподалеку от Магдебурга, встретились с американцами.

Рукавицын вытащил из кармана открытую пачку американских сигарет, протянул Андрею.

– Бери всю, у меня ещё есть.

Скоморохов вытащил одну сигарету, прикурил, пачку положил в карман.

– А что с батальоном?

– Батальон расформирован, всем бойцам вернули звания. Теперь домой, отвоевались. Ты подожди, я сейчас. – Рукавицын растворился в толпе и вскоре вернулся с красивой стеклянной бутылкой в руке. – Вот, виски – американский самогон. Давай хлопнем.

Андрей глянул на подчиненных, махнул рукой.

– Давай. – отыскав глазами курносого бойца, крикнул: – Потешкин! Кружку!

Когда алюминиевая кружка оказалась в руках Андрея Скоморохова, лейтенант Рукавицын незамедлительно наполнил её до половины коричневатой жидкостью.

– Давай, за встречу!

Андрей выпил, занюхал рукавом гимнастерки, отдал кружку Рукавицыну. Лейтенант налил виски, выдохнул и со словами «За победу!» выпил содержимое. Протяжно загудел паровоз, лязгнули сцепки, бойцы из эшелона кинулись к вагонам. Рукавицын отдал Скоморохову кружку, протянул свободную правую ладонь.

– Прощай, пограничник! Не забывай отдельный штурмовой стрелковый батальон!

– Не забуду.

Рукавицын крепко пожал руку Скоморохова, побежал к вагону. Вагоны дернулись, медленно поплыли перед глазами. С песнями под гармошку, со счастливыми лицами возвращались солдаты на родную землю. Молодые и пожилые, усатые и безусые менялись они перед взором Скоморохова. Но вот среди них замелькали знакомые лица начальника заставы Ковальчука, погибшей в Перемышле Вари, пограничника Бондаренко, капитана Хижняка, командира партизанского отряда Двужильного, штурмовиков Еремеева, Голоты, Милованцева. Это были лица тех, кого уже не было в живых, тех, кто стал частью его жизни, его судьбы, кто навсегда остался в той страшной войне. Ему же посчастливилось её пережить, как и некоторым из тех, с кем она его сблизила…

Капитан отдела контрразведки «СМЕРШ» Александр Шилохвостов радовался победе недолго. 10 мая 1945 года легковой автомобиль, в котором он находился, подвергся нападению недобитых эсэсовцев. В перестрелке старший уполномоченный получил смертельное пулевое ранение. Не прошло бесследно полученное в бою ранение и для Наума Щербени, он умер вскоре после окончания войны в родном белорусском селе. Для Сурена Карапетяна эта война не стала последней, его часть была переброшена на Дальний Восток и принимала участие в войне с Японией. После ее завершения Сурен вернулся в Армению. Он погиб 7 декабря 1988 года во время землетрясения в городе Спитак, пытаясь спасти своих внуков. Бывший командир роты отдельного штурмового стрелкового батальона лейтенант Геннадий Рукавицын после победы перебрался в Сталинград, восстанавливал разрушенный город, где и прожил до глубокой старости. Андрей Скоморохов прослужил в армии еще несколько лет и был комиссован в звании капитана, после чего зажил спокойной мирной жизнью. Польку Катаржину, о которой помнил всю оставшуюся жизнь, он так и не увидел, хотя ему снова посчастливилось побывать в Польше. В 1985-м году он посетил Перемышль, город, откуда начался его долгий путь через всю войну…